Как изменилась современная военная проза? Какое место она занимает сегодня в русской литературе? Об этом журнал "Русский мир.ru" беседует с писателем, драматургом, публицистом, председателем правления Союза писателей Луганской Народной Республики, ветераном войны в Афганистане Глебом Бобровым.

Глеб Леонидович, ваш литературный путь начался в 1992 году. Что вдохновило вас взяться за перо? Какими были первые шаги?

Причин было несколько. Во-первых, должна была родиться дочь, и мне предстояло определиться с выбором между живописью и литературой, где я тогда начал делать первые шаги. Выяснилось, что за пишущей машинкой мне работать лучше, чем за мольбертом. К тому же это было время развала Советского Союза, хлеб не всегда можно было купить, а живопись дорогое удовольствие. Во-вторых, у меня был серьезный жизненный урок: без малого два с половиной года в пехоте в Афганистане. И этот экзистенциальный опыт просился на бумагу. В-третьих, в СССР существовал негласный запрет на афганскую тему, а когда страна стала рушиться, на журнальные полосы и книжные полки хлынул поток графомании и откровенного литературного ширпотреба, беззастенчиво эксплуатировавшего тему только что закончившейся войны, где я, например, потерял несколько своих друзей, включая своего командира взвода. Мне было что рассказать.

Как бы вы объяснили странное явление, знакомое практически каждому писателю, когда написанное вдруг начинает сбываться?

Мне неизвестно, с какими явлениями знаком практически каждый писатель. Бывает, что некоторые события, изложенные, условно говоря, в "пророческих" произведениях, сбываются более или менее близко к тексту книги. У меня такая книга одна "Эпоха мертворожденных". На мой взгляд, причин тому несколько. Как православный христианин, думаю, что любой акт в искусстве это акт сотворчества, где Творец помогает тебе, направляя твою руку. Перечитывая свои тексты, иногда удивляешься, ибо не ожидал от себя того или иного. Кроме того, голова писателя своего рода суперкомпьютер, перерабатывающий огромный массив информации и синтезирующий из этой массы данных законченную структуру своего произведения. Иногда результаты такого анализа позже удивляют.

Можно сказать, что вы исключительно военный писатель, или это ошибочное утверждение?

Никогда не позиционировал себя как военного писателя. Я пишу всегда одно и то же историю о человеке в нечеловеческих условиях. Как он раскрывается в сложных жизненных ситуациях, когда фундаментальный вопрос "быть или не быть?" уже не форма речи. Войну я знаю, она всегда одна и та же. Это оружие и тактика разные, а с экзистенциальной составляющей все осталось неизменным с античных времен. Почему мы, ветераны, узнаём родное в прозе о Великой Отечественной, Первой мировой и далее по списку? Именно поэтому война удобная для меня "декорация", где я знаю каждый предмет, понимаю, как будут действовать, думать и дышать герои, и где мне будет естественно и правдоподобно моделировать ситуации и выстраивать перипетии сюжета. Вскоре выйдет мой новый сборник повестей, где основная масса как раз невоенных текстов.

При этом первая ваша известная книга как раз военная. Расскажите, как она создавалась?

Тексты, вошедшие впоследствии в полный сборник моей афганской прозы "Солдатская сага", были начаты в 1990-м. Первым рассказом стал "Безжалостный август". Этот текст отвез в Союз писателей России мой друг, луганский ученый Константин Деревянко. Вскоре пришло письмо из Воронежа от большого русского писателя Ивана Евсеенко, возглавлявшего журнал "Подъем", в котором и состоялся впоследствии мой дебют. Писались эти тексты долго, последние рассказы цикла написаны в 2004 году. В 2008-м они вышли книгой, потом неоднократно переиздавались различными издательствами под разными названиями. По состоянию на 2024 год вышло ровно 10 тиражей. Известный публицист и писатель Дмитрий Пучков сказал об этой книге так: "Глебу удалось написать настоящую солдатскую энциклопедию афганской войны исчерпывающе описать и жизнь солдата, и вообще весь "солдатский космос". Пытались многие, а получилось только у него". - Учитывая, что Пучков сам служил в ТуркВО примерно в эти же годы, ему этот космос знаком не понаслышке.

После демобилизации вы работали преподавателем начальной военной подготовки, художником, менеджером. А с 2002 года журналистом. Это был поиск себя? Что привело вас в журналистику?

Промысел Божий ведет человека, что бы тот сам себе ни думал. Мужчина и женщина отличаются не только физиологией, но и высшими категориями сознания. Женщина запрограммирована на продолжение рода. Мужчина же помимо роли в семье имеет жизненную потребность в самореализации. Без ее успешного выполнения любой будет несчастен и пойдет по пути саморазрушения. В народе этот факт выражен пословицей про сына, дом и дерево. Так вот, дерево здесь иносказание, метафора. Подразумевается дорога в небо. Она и есть самореализация, состоящая в том, что мужчина должен делать что-то высшее, работать для Бога помимо обеспечения потребностей семьи. Но литература, к сожалению, не кормит. Журналистика, как работа со словом, наиболее близка к писательскому труду. Кроме того, я человек с активной жизненной позицией, и журналистика дает мне возможность помогать людям, особенно коллегам. Пару примеров для наглядности. Буквально на прошлой неделе мы со специально приехавшим из Саранска писателем Андреем Кавайкиным представили в Северодонецке и передали в библиотеки и в краеведческий музей Луганской Народной Республики его монографию "Ковпаковцы". Это двухтомник, посвященный Сидору Ковпаку. Буквально вчера представили в Государственном информационном агентстве "Луганский информационный центр", где я имею честь работать последние десять лет, роман луганчанина Артема Аргунова "Единственно верное решение".

Вы являетесь председателем правления Союза писателей ЛНР. Что побудило учредить новый писательский союз? Ведь в Луганске после 2014 года продолжил работать Межрегиональный союз писателей, и, если не ошибаюсь, уже тогда была возможность вступить в Союз писателей России. Союз писателей ЛНР преследовал какие-то цели, которые не могли решить другие союзы? Каковы наиболее важные достижения Союза писателей ЛНР и что с ним происходит сегодня?

В Союз писателей России я вступил за несколько лет до 2014 года. Вхождение в новое писательское объединение не является для меня самоцелью. Создание Союза писателей ЛНР было попыткой начать созидательную деятельность на благо новорожденной республики. И попытка оказалась весьма показательной: девять с лишком лет мы издавали сборники, альманах, завозили товарными партиями книги и дарили их библиотекам, снимали фильмы, выезжали в прифронтовые территории со спектаклями и концертами. И при этом ничего не брали у республики: все ресурсы находили сами. В конце 2023 года, когда мы завезли в библиотеки порядка 35 тысяч книг, сняли первый фильм, издали очередной большой сборник "Донбасской" серии и еще массу книг, было принято решение поставить деятельность СП ЛНР на паузу. Просто невозможно год за годом рвать жилы при отсутствии какой-либо помощи или поддержки. Мы, писатели-патриоты, находимся в "режиме отмены". Весь комплекс причин такого положения вещей я понимаю прекрасно, плюс знающие люди довели до нашего сведения некоторые нюансы, но обсуждать вопросы внутренней политики моей страны публично я не стану.

Давайте поговорим о современной военной прозе. Очевидно, что истоки таковой в Донбассе. Начиная с 2014 года этой темы, пожалуй, касались все местные авторы: и прозаики, и публицисты, и поэты. Насколько изменилась военная проза, скажем, за последние десять лет?

Современной военной литературой (СВЛ) постсоветского пространства я практически профессионально занимаюсь более тридцати лет, являюсь главным редактором сайта http://okopka.ru и модератором ресурса http://artofwar.ru. Для меня очевидно, что истоки СВЛ лежат в "Донских рассказах" Шолохова, "Железном потоке" Серафимовича и "лейтенантской прозе" Великой Отечественной. Потом был Афганистан, войны периода развала Союза, война в Югославии, принятая русским народом как своя боль, многолетняя драма Северного Кавказа, Пятидневная война 08.08.08, а потом уже случились весна-лето 2014-го. И после каждой войны солдаты и офицеры мучительно и сложно изливали на бумагу свои кровь, пот и слезы. Повторюсь: формы ведения войн меняются вместе с новыми технологиями, а душа солдата все та же. И тексты, написанные людьми, прошедшими разные войны, похожи. Их даже можно систематизировать. Например, "Мемуар солдатский, обыкновенный", как предельно точно обозначил такой жанр Максим Мошков. "Офицерские мемуары". "Телеграфный стиль" тоже не открытие СВО, есть аналогичные тексты авторов, прошедших Афганистан. Главное всегда одно: это проза о человеке, а война лишь фон и наковальня, на которой под ударами молота событий куется Человек. Именно по этому признаку мы и определяем, что идет в печать, а что навсегда остается лишь в интернете.

Что представляют собой сайты, посвященные современной военной литературе, чем они важны для общества и вас лично?

К содержимому сайтов СВЛ мы традиционно относим то, что меж собой называем окопной прозой. Первопроходчиком этого движения в России, зачинателем фиксации СВЛ как таковой стал петербуржец, "афганец" Владимир Григорьев, создавший весной 2000 года сайт ArtOfWar. В своем обращении основной целью проекта он указал предоставление возможности творческого самовыражения ветеранам локальных войн и военных конфликтов, происходивших и, к сожалению, происходящих в период после окончания Второй мировой войны и вплоть до наших дней. "Мы хотим познакомить широкий круг обитателей интернета с работами людей разного возраста, с различным мировоззрением и восприятием прошлого и настоящего, но объединенных одним участием в войне, как бы она ни называлась", писал тогда Володя. 5 января 2005 года Владимира Григорьева не стало: в 40 лет у него остановилось сердце. Теперь сайт носит его имя. Поскольку подавляющее большинство текстов, публиковавшихся на сайте ArtOfWar, составляли мемуары, было принято решение создать сайт "Окопка.ру", где авторы размещают именно литературные тексты. Основной миссией интернет-ресурса okopka.ru является создание единой площадки современной русскоязычной литературы и публицистики, посвященной теме прошедших, текущих и будущих войн. Стратегическая цель сайта структурирование и развитие сегмента современной русскоязычной военной литературы. Это родственные проекты, многие авторы представлены на обеих площадках. Оба ресурса входят в портал "Библиотеки Максима Мошкова" и существуют на одном движке. По сути, это библиотеки, с той лишь разницей, что большинство представленных здесь писателей живы и под каждым произведением возможно интерактивное общение читателей и авторов.

Кто из авторов этой войны и СВО вам особенно запомнился, возможно, чем-то удивил?

Кирилл Часовских, Даниил Туленков, Алексей Ивакин, Андрей Кокоулин, Дмитрий Филиппов. Так, крымчанин Часовских с весны 2014 года работал в спецслужбах ЛНР, с начала СВО он офицер диверсионно-разведывательного отряда. Сибиряк Туленков боец штурмовых подразделений Z просто ворвался в СВЛ. Уверен, о нем мы еще услышим, и не раз. Ивакин проделал долгий путь из Вятки в Одессу, а с началом Русской весны и в бригаду "Призрак", чтобы найти покой в луганской земле. Его книги выходят и после его смерти. Петербуржец Кокоулин принял эту войну как свою, и его рассказы опубликованы в каждом нашем сборнике "Донбасской" серии. Еще одного жителя Санкт-Петербурга, Филиппова, я знаю по событиям на Северном Кавказе, и с началом СВО он, будучи ветераном, не счел для себя возможным сидеть дома, ушел на фронт добровольцем и по-прежнему в строю. Это, конечно, не все заметные авторы гражданской войны на Украине 20142022 годов и СВО, но те, кто наиболее близок мне по духу своей прозы.

Какова вообще роль военной прозы в современной русской литературе? Какие перспективы у этого направления?

Настоящая военная литература это практически всегда литература ветеранов. Написать о войне так, чтобы встряхнуло, может только тот, кто так или иначе прошел войну сам. Как я уже говорил выше, мы находимся в так называемом "режиме отмены", поэтому никакой роли СВЛ в общелитературном процессе не играет и перспективы у нее неизменны: лежать на обочине. Маргинальной стратой СВЛ стала не просто так, это не само собой получилось. Единственный житейский плюс от несения этого креста эффективная помощь в преодолении посттравматического стрессового расстройства, имеющегося практически у каждого, кто прошел войну. В остальном же, как и прежде: стоим, держим спину ровно.

Можете дать совет начинающим писателям? С чего бы начали вы, если бы вернулись в 1992 год?

Терпеть не могу жанр "попаданцев", но если бы меня прокатили на машине времени, то я бы засел за учебники драматургии и наработал бы навыки, необходимые писателю точно так же, как и драматургу, хотя это разные профессии. Ведь то, что проза и драматургия разные дисциплины, не знает не только большинство читателей, но и огромный процент прозаиков. Это примерно, как гинеколог и андролог. Оба врачи, один вуз оканчивали, оба специалисты по репродуктивным органам малого таза, но...

Итак, вопрос к будущему писателю: что необходимо понимать в создании истории, способной сделать вам имя? Как этого добиться? Ответ, на мой взгляд, лежит на поверхности: необходимо задействовать инструментарий драматургии искусства построения драматического произведения. Тут тоже все достаточно очевидно: за без малого два с половиной тысячелетия со времен написания Аристотелем трактата "Поэтика" в основах драматургии существенно ничего не изменилось. Все учебники драматургии или сценарного мастерства так или иначе, разными словами излагают одну и ту же доктрину. А она предполагает в первую очередь построение драматургического произведения, конструирование его сюжета и выстраивание арок персонажей, что, безусловно, невозможно реализовать без четкого и достаточно подробного плана вашей структуры сюжета.

И как выглядит такой план, из чего он состоит?

Вот этапы, знать которые писателю и драматургу следует как таблицу умножения. Препозиция. Завязка. Первое поворотное событие, меняющее вектор истории. Второе поворотное событие, вновь меняющее все. Главное событие, толкающее действие к кульминации. Кульминация. Развязка. Постпозиция. Это кинематографический вариант, но любая правильно рассказанная история ложится в этот шаблон. Конечно, за исключением романов, где присутствуют целые пласты смыслов и событий. Но опять же, внутри романа масса историй, и все они должны быть рассказаны, по возможности, следуя Аристотелевой доктрине. При этом каждая глава рассматривается как целостная история.

Думаю, этого всего мало, писательское ремесло предполагает массу нюансов...

Конечно, моментов много. Вот, например, один очень важный момент: история должна быть показана действием, а не рассказана героями и уж тем более не пересказана автором. Нудный формат повествовательной авторской речи, этих бесконечных описаний "что вижу, о том и пою", нескончаемых монологов и диалогов пришли к нам из XIX века, когда люди писали гусиными перьями, а романы печатались в газетах и журналах сезонами. Приведу пример. Один театральный режиссер как-то поделился со мной опытом. Он сказал: мы не делаем ни одной мизансцены длиннее двух-трех минут, иначе в зале начинают включаться гаджеты. Клиповое мышление эпохи надо учитывать. Поэтому необходимо все время удерживать внимание, меняя картинку и динамику. Взлеты и падения. Контрасты. Но главное история!

Как понять, годится ли история для литературной обработки?

Это давно уже решенный вопрос в драматургии. Необходимо первоначально зафиксировать замысел произведения в короткой фразе. Например: "История о мальчике, выросшем в стае волков в джунглях и победившем тигра-людоеда". Узнали? В сценарном деле это называется "логлайн" краткий пересказ сюжета, обычно состоящий из одного-двух предложений. Если ваша история может быть зафиксирована кратко, то, вероятно, у нее есть потенциал. Вам остается определить "грандиозную цель" главного героя: за мелкими целями читателю следить неинтересно. Понять, в чем состоит главный конфликт и как он развивается: что, кто, как и почему не дает главному герою достичь своей цели? Спланировать произведение от препозиции до постпозиции. Написать подробный план и писать текст, по возможности придерживаясь плана. Разумеется, это не мешает парить вашему воображению и импровизировать в любом месте. Но делать это нужно четко внутри драматической структуры или же перестраивать ее по всем правилам, если вы вдруг решили сюжет изменить.

Да! Самое главное! Помните, легко не будет, а слава вместе с материальными ценностями может прийти уже после вашей смерти.