Okopka.ru Окопная проза
Громов Борис Николаевич
Терской Фронт

[Регистрация] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Найти] [Построения] [Рекламодателю] [Контакты]
Оценка: 8.19*91  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Простой омоновец в сложной ситуации. С одной войны на Кавказе он попал на другую. Не менее, а может и более, жестокую и кровавую. Но ОМОН не сдается, даже если вокруг вместо давно ставшей привычной Чечни - пока еще не очень понятный Терской Фронт. Книга закончена 06.11.2010 г. По условиям договора с издательством вынужден удалить большую часть текста. Сам роман, разбитый на два тома выйдет в бумаге во второй половине января и в феврале, соответственно. Адреса интернет-магазинов, через которые книгу можно будет заказать, сообщу дополнительно позже.
  Терской Фронт. Борис Громов на правах рукописи (С). Чечня-Подмосковье, 2009-2010 г.
  
  
   Нет, ребята, ей богу, нравится мне Моздок! Тихий городок, уютный. Чистые улицы, широкие тротуары. Большая часть города - увитые зеленью плюща и винограда одноэтажные домики, по-кавказски просторные, с большими тенистыми дворами, верандами, беседками, летними кухнями. И народ приветливый, гостеприимный. Даже сложно представить, что всего в тридцати с небольшим километрах от этого райского уголка вот уже почти два десятилетия полыхает огнем войны Чечня. Там гремят взрывы, прорываются сквозь засады колонны, уходят в рейды по горам группы спецназа. А тут - тишина и сонный покой. Честное слово, как надоест мне воевать, выйду на пенсию - куплю себе тут домик и буду в огороде ковыряться, да виноград на домашнее винцо выращивать! А что? Вполне достойная старость. Главное - дожить...
   В Моздок мы приехали вчера в обед. Вернее, не приехали, а приползли, почти как у Утесова, 'на честном слове и на одном крыле', но об этом чуть позже. Из Москвы нам, наконец, привезли еще в самом начале командировки заказанные стройматериалы: доски, брус, цемент, без которых ремонтные работы на нашей базе под Беноем замерли без подвижек, словно 'Аврора' на Неве. Кроме того, в Веденский район мы увезем новый электрогенератор и целую груду коробок разного размера и веса - всему отряду родственники из Подмосковья подарков с оказией отправили. За несколько часов все это было перегружено в бортовые 'Камазы', а вечером мы, ополоснувшись в душевой МВДшного автохозяйства, неплохо посидели в маленькой шашлычной: покушали отличного свиного шашлыка, выпили по паре литров разливного светлого пива, пофлиртовали с симпатичными девчонками, сидевшими за соседним столиком. А вот теперь нам пора уезжать. И почему все хорошее так быстро заканчивается? Да и вообще... Не то, чтоб я был сильно суеверным, но как-то мне сегодня не по себе. Тревожно. Муторно. Что называется, 'вещун разыгрался'. Будь моя воля - никуда б не поехал. Но от меня в этом вопросе ничего не зависит.
   Смотрю на постепенно светлеющее небо. На востоке тонкая полоска между скрытым туманной дымкой горизонтом и низкими сине-серыми облаками уже вовсю наливается густым малиновым цветом. Бросаю взгляд на часы. Уже почти половина шестого, но солнце пока не встало. Ничего не попишешь, на дворе не лето все-таки. Сентябрь к середине подошел, светает позже. За спиной фыркают стартерами двигатели грузовиков. Оглядываюсь на стоящих рядом Ваню и Ярослава.
   - Ну, чего, парни, время. Давайте по машинам.
   Бронежилет и РПС* уже на мне. Кряхтя, надеваю на себя РДшку*, с трудом втискиваясь в тесноватые лямки, защелкиваю клипсу застежки на груди, вешаю на шею автомат, подхватываю с земли шлем и чехол со спальным мешком и бодрым шагом направляюсь к ближайшему из четырех выстроившихся а шеренгу 'Камазов'. Открыв дверь, сначала забрасываю на пассажирское сидение свою 'железную шапку', а уже потом лезу сам. О, блин, а камазовская кабина куда больше и удобнее, чем у бронированного 'Урала'. И сидение шире и колени в приборную панель не упираются. Вот только лобовое стекло... Как-то уже привык я к небольшим и мутноватым триплексам, а за огромными и прозрачными стеклами 'Камаза' чувствуешь себя манекеном в витрине. Причем манекеном, на лбу и груди которого намалеваны круги мишеней. Нет, в 'Урале', может, и не так комфортно, но все-таки чувствуешь себя спокойнее и увереннее. Но, выбирать нам не приходится. Наш бронированный трехосный 'стальной конь' по дороге в Моздок вдруг 'охромел' сразу на два задних моста. Причем и наш 'руль' Блоха, и его коллеги с Моздокской автобазы МВД рвут на себе тельняшки и в один голос твердят, что понятия не имеют, с чего вдруг у него сразу четыре тормозные колодки горят, стоит только начать движение. И на УАЗике одна форсунка мозги дрюкает... А колонне надо кровь из носу сегодня быть в Беное, где на КПП-122 вот уже полтора месяца несет службу наш доблестный сводный отряд Подмосковного ОМОНа. Кроме никуда, в принципе, не спешащих стройматериалов и посылок с подарками из дома мы везем новый дизель-генератор взамен нашей древней АБшке, что позавчера приказала долго жить. А без электричества в чеченских горах, мягко говоря, хреново: не светят по ночам прожектора на блок-посту и по периметру базы, нет возможности зарядить аккумуляторы радиостанций. Что там говорить, электроплиты на кухне, и те не работают и приходится давиться кое-как разогретой на таблетках сухого спирта консервированной кашей или тушенкой из сухпайка. Да уж, ситуация! И наш доблестный зампотыл принял волевое решение: он вместе с водителями и поломавшейся техникой останется в Моздоке и на базу они вернутся, когда все отремонтируют. А мы втроем садимся в 'Камазы' и дуем 'нах хаузэ, в смысле до дому'. В двух БТРах архангельского ОМОНа , что нам выделили для сопровождения, свободных мест нету, вот и придется почти две сотни километров изображать из себя персонажа чеченской версии реалити-шоу 'За стеклом'. Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Прорвемся, не впервой!
   _____________________________________________________________________________
  
   * РПС - ременно-плечевая система для размещения боеприпасов и снаряжения.
   * РДшка - РД-54, ранец десантный.
   _____________________________________________________________________________
  
   Тут наша маленькая колонна: серый бронированный УАЗ с 'люстрой' на крыше и надписью 'Военная автоинспекция' по обоим бортам, два БТРа-'восьмидесятки', один позади УАЗика, а второй в хвосте, и четыре бортовых 'Камаза', фыркая движками трогается в путь. Снимаю лежащий на коленях автомат с предохранителя. Знаю, что нельзя, но если б я в Чечне делал только то, что делать можно, вряд ли дожил бы до сегодняшнего дня. Слегка склонив голову, крещусь и одними губами шепчу 'Господи, благослови!' Ловлю на себе ироничный взгляд молодого водителя. Ну-ну, сынок! Сколько ты уже на Кавказе? Целых полторы недели? А выезд какой по счету? Ах, второй! А у меня через три месяца юбилей - шестнадцать лет как я в эту задницу первый раз попал. Вот когда (и если) доживешь, до моих лет, тогда мы и глянем, чего от твоего атеизма останется. Как в свое время Ремарк сказал: 'В окопах атеистов нет'. А он, между прочим, всю Первую Мировую рядовым в пехоте прошел, знал о чем говорит!
   По пустым улицам быстро выскочили из Моздока и проехали Веселое. Вот что значит, нет позади десятитонной бронекапсулы! Летим, будто на крыльях. Этак до места доберемся не за четыре с половиной, а часа за три. Хорошо! Водитель молчит, да и у меня трепаться настроения нету. Едем в тишине, только рычит дизель, да мелькают по сторонам кусты, пирамидальные тополя, дорожные знаки. А впереди все ярче разгорается восход.
   Нет, все же, несмотря на всю его беззащитность, 'Камаз' - машина определенно неплохая. До КПП 'Ищерское' домчались всего за сорок минут. На границе Осетии и Чечни все по-прежнему. Прохаживаются возле шлагбаума и сложенного из бетонных блоков двухэтажного здания блок-поста вооруженные древними АКМСами заспанные чеченские милиционеры в сине-сером милицейском камуфляже и старых солдатских касках. Торчит справа от дороги непонятной формы конструкция, похожая то ли на стилизованный парус, то ли на четырех лучевую звезду, метров пяти высотой с надписью 'Наурский район'. Приветливо улыбаются с большущего плаката Медведев и Кадыров-младший. Добро пожаловать в Чечню, блин! Колонна наша у местных стражей порядка ни малейшего интереса не вызывает. Тут таких деятелей как мы за сутки не одна сотня проезжает. Один из чеченцев не спеша, вразвалочку, подходит к головному УАЗу, смотрит документы и дает отмашку бойцу у шлагбаума, мол, все нормально, открывай. Красно-белая полосатая труба взмывает вверх - проезжайте гости дорогие! Почему-то всплывают в голове слова из какого-то древнего фэнтезийного боевичка с Кристофером Ламбертом в главной роли: 'Можешь войти без гарантий безопасности'. Да уж, никаких гарантий тут тебе никто не даст. Да и не надо! Вот уже полтора десятилетия как-то сам справляюсь.
   Едва мы пересекаем границу Чечни, как водитель вспоминает, что в машине есть радио. Дальше едем, слушая 'Милицейскую волну'. Песни, в основном, старые, но бодрые и веселые. Настроение улучшается, и не к месту разыгравшийся по утру 'вещун' вроде как поуспокаивается. Ловлю себя на том, что физиономия моя сама по себе расплывается в улыбке. Даже начинаю мысленно подпевать Иришке Тоневой, Сати Казановой и этой, блин, забыл, как третью солистку 'Фабрики' зовут.. Стоп, а чего это ты расслабился, а, товарищ прапорщик? Ты что, блин, уже дома в Подмосковье? Нет? Так соберись, тряпка! Еще не хватало из-за своей расслабленности засаду проморгать! Дабы наказать самого себя за потерю бдительности, напяливаю на голову тяжеленный 'Алтын'*. Вот так вот тебе, бездельник! А вы что думали?! У нас не забалуешь, дисциплина - превыше всего.
   В Алпатово въезжаем в семь утра. На улицах - пусто. Да уж, здесь вам не Москва, которая 'невер слип'. В Чечне народ рано вставать не любит. А зачем, собственно? Работать? Не смешите мои тапочки! В Чечню такие суммы из федерального бюджета вбухивают, что еще одну Москву можно было на эти деньги в чистом поле с нуля отстроить. Так что тут работать не модно. В здешних краях все коммерцией заняты. Или в армии-милиции-ФСБ-МЧС служат. Или по горам с автоматами бродят. Каждому свое... В любом случае, ни одно из перечисленных занятий раннего подъема не требует. Так что, в семь утра на улицах чеченских сел пустынно. Вот часа через полтора будет уже вполне оживленно, та же детвора в школу потопает. А вот, кстати, и она, школа, легка на помине. Колонна замедляет скорость: на дорогах тут одни джигиты, гоняют как сумасшедшие, поэтому перед школой накатали 'лежачих полицейских' такой высоты, что БТР споткнуться может!
   По позвоночнику внезапно ледяной молнией простреливает нехорошее предчувствие. Что не так? Мля, 'Газель'! Какого хрена перед школой в семь утра делает грузовая 'Газель'?! Кабина желтая, тент синий, борта серые. В голове вспыхивает текст ориентировки '... угнана, предположительно, с целью совершения террористического акта...' Млядь!!! Хватаю лежащую между мной и водителем видавшую виды 'Моторолу' с замотанной синей изолентой антенной. Поздно! 'Газель' рвет на куски мощным взрывом. Поравнявшийся с нею головной УАЗ просто сдувает с дороги, и он грудой объятого пламенем металлолома проламывает ажурную сварную решетку забора школы, кувыркаясь, влетает во двор и взрывается на асфальтированной площадке перед входом. С обеих сторон от дороги яркими цветками вспыхивают дульные вспышки автоматов. По бортам горохом барабанят пули. Мерзко взвизгивают рикошеты. Нарвались!!! Не подвел-таки 'вещун', чтоб его! Передовой БТР, замедлив ход и прижавшись к обочине, освобождает нашим 'Камазам' дорогу для прорыва, а сам начинает крутить башней, ловя в прицел 'спарки' КПВТ-ПКТ противника. Но тут же окутывается черно-багровым облаком взрыва, 'словив' левым бортом кумулятивную гранату, и вспыхивает жирным чадным пламенем. По моей голове будто бьют киянкой, лобовое стекло брызжет в салон фонтаном осколков. Ай, мля! Одна радость - стекло каленое, а то всю рожу изрезало бы в хлам. И в глаза не попало, тоже хорошо. Засекаю гранатометчика, он выскочил из-за угла школы, и навскидку всаживаю в него короткую очередь. Тот, сломавшись пополам, падает на землю, роняя трубу 'Агленя'*. Попал, опыт не пропьешь! Оборачиваюсь к водителю и рявкаю во всю глотку.
   - Гони, твою мать, если жить хочешь!
   _____________________________________________________________________________
  
   *'Алтын' - боевой защитный шлем с забралом для спецподразделений МВД и ФСБ.
   * 'Аглень' - одноразовый противотанковый гранатомет РПГ-26.
   _____________________________________________________________________________
  
   Их вообще-то, уже не один раз должны были проинструктировать на этот счет: что бы не случилось, если машина на ходу, водитель обязан на полной скорости покинуть зону поражения. Но кто их знает, новичков. Переклинит чего-нибудь в башке, да и даст по тормозам. И все, писец, вечная вам память дорогие товарищи и деревянный крест с фамилиями на обочине. Ну уж - хера! Я еще повоюю! Автомат бьется в руках, свинцовые струи хлещут по укрытиям, из-за которых по нам лупят 'чехи'. Гильзы скачут по всей кабине. Это когда ты врага видишь, надо вести прицельный огонь короткими очередями. А вот если между вами преграда, то надо просто не позволить ему даже голову приподнять, создав максимальную плотность огня. А не сможешь, дашь ему возможность прицелиться, он будет стрелять по тебе. Короткими и прицельными... И скорее всего - попадет.
   Цепочка из трех ярко-зеленых трассеров уносится вперед и вышибает облачко цементной пыли из руин автобусной остановки. Пора менять магазин. Они у меня по два изолентой смотаны, так что мы это быстро! Вдруг в лицо слева плещет горячим и липким. Глаз залепляет чем-то красным. Я уже понял, что это, но все равно оборачиваюсь на водителя. Его тело, с изуродованной безобразным рваным выходным отверстием головой, заваливается на меня. Снайпер, сука!!! Проглядел я тебя, падаль!!! 'Камаз', лишившись управления, вылетает на правую обочину. Впереди - широкий, метров двадцать, пустырь, а за ним высокий и, видимо, прочный забор из красного кирпича. До него всего ничего и вряд ли грузовик успеет сильно потерять скорость до столкновения. А значит, если не выпрыгну - мне точно хана. Рву вверх дверную ручку и кубарем вылетаю из кабины. Последнее что помню - стремительно приближающиеся потрескавшиеся грязные кирпичи забора. А потом кто-то гасит весь свет.
  
   Ох, мамочки мои, что ж мне так хреново-то? Пытаюсь открыть глаза, но получается плохо, а когда все же удается разлепить свинцовые веки, то не вижу ничего, кроме сплошной пелены серого тумана. Внезапно из него проявляется лицо седого бородатого мужчины. Он что-то говорит, но я не слышу слов. Кто ты, старик? Может, апостол? Тогда, я уже умер... А губы старика снова шевелятся. По артикуляции умудряюсь разобрать вопрос.
   - Как тебя зовут?
   Бесконечно долго собираюсь с силами, что бы ответить. Но все равно выходит только с третьей попытки: мой язык невообразимо распух и, заняв почти все место во рту, почти не шевелится. Наконец, на выдохе буквально выдавливаю из себя.
   - Миша.
   А потом липкая чернота снова смыкается вокруг.
  
   Через некоторое время я снова выплываю из небытия. Теперь вижу перед собой лицо красивой женщины, нет, скорее - молодой девушки. А где старик? Пытаюсь ей улыбнуться. Но вместо этого снова теряю сознание.
  
   Окончательно прихожу в себя от того, что по шее ползет какая-то наглая насекомая сволочь. Стряхиваю ладонью нахальную букашку и, слегка приподнявшись на локтях, верчу головой, пытаясь оценить обстановку. Получается плохо. Голова будто залита чугуном, а в ушах стоит громкий и противный писк. Судя по ощущениям, опять заработал небольшую контузию, но при падении ничего не сломал и даже сильно не ушиб. Шлема на голове нет, как нет и бронежилета, РДшки, РПС и автомата. О том, что у меня был АПС, напоминает только пустая тактическая кобура из кордуры на правом бедре. Одежда, обувь и часы на месте. Так, значит, безоружен и беззащитен. Хреново... Ладно, продолжаем осмотр. На дворе - поздний вечер: уже севшее солнце еще подсвечивает снизу редкие темно-синие облака, а в почти черном небе уже ярко светят звезды. Лежу я прямо на земле во дворе какого-то сильно разрушенного дома. А вот это странно. Бой был утром, на дворе - почти ночь. 'Командирские' мои стоят, но на вскидку - что-то около девяти вечера. За это время меня должны были или боевики добить, или свои в госпиталь отвезти. Правда, остается еще один вариант. Самый фиговый - плен. Хотя, если вдуматься, они что, идиоты, возиться с пленным в Алпатово? Тут не горы, в которых они у себя дома, тут равнина и с бесчувственным телом на загривке далеко не убежать. Опять же, пленного наверняка бы связали. Значит не в плену... А где тогда?
   Буквально в десятке метров от меня стоят две автомашины: весьма преклонных лет бортовой грузовик ЗИЛ-'Бычок' и некогда зеленый, а теперь просто сильно поржавевший армейский УАЗ без крыши, зато с пулеметной турелью, на которой установлен пулемет ПК с примкнутым патронным коробом-'соткой'. На водительском сидении, спиной ко мне сидит, прижав к себе симоновский самозарядник, легко узнаваемый даже в темноте по характерному неотъемному штыку, какой-то мужик. Из-за машин слышны голоса. Откинувшись на спину, закрываю глаза, делая вид, что все еще не пришел в себя, а сам изо всех сил напрягаю слух, пытаясь сквозь перезвон в ушибленных барабанных перепонках разобрать разговор. Может, удастся хоть что-то важное или интересное услышать.
   А за машинами спорят, судя по голосам, четверо мужчин. Причем, спорят обо мне
   - А не дезертир ли он, или бандит беглый? - предполагает первый.
   - Не похож, - судя по голосу, говорит кто-то пожилой. - Уж больно чистый и опрятный, снаряжение дорогое, оружие хорошее. Да и в ориентировках на розыск никого похожего, вроде, не было. Так Вить?
   - Угу, - басом отвечает ему кто-то. - Примет у него - полно. Такого бы я точно запомнил. Нет его в розыске.
   - Ну, тогда может он из ОВГ? Наших-то, что из Дорожной Стражи, что из Комендатур, я всех если не по именам, то в лицо знаю. И из Червленной, и из Аргуна, и из Гора-Горского, - снова предлагает версию первый.
   - Кстати, а вполне возможно, - поддерживает его еще один, с голосом молодым и звонким. - Снарягу-то его все видели, АПС, АКС с 'подствольником'... По любому - ОсНаз или разведка!
   - Ну, какой, нахрен, ОсНаз?! - прерывает его пожилой. - Ты еще свою любимую песню о Спецназе ГРУ начни опять! Шевроны его где, нашивки? А жетон?
   - Ну, предположим, жетоны у него есть, целых два. Только чудные какие-то. А может правда, Спецназ ГРУ?
   - Вот, блин, так я и знал, завелась балаболка! - вздыхает пожилой. - Нету никакого Спецназа ГРУ. Сказки это все. Сразу после Большой Тьмы еще были. Лихие хлопцы, упокой Господь их души, головорезы почище нохчей из Непримиримых Тейпов. Да только во время Резни тринадцатого года и полегли все. Это тебя, сопливого, тогда еще и в проекте не было, а мне уже тридцать два исполнилось. Мы тогда в Ханкале круговую оборону держали, а они эвакуацию отсюда, из Наура и Чернокозово прикрывали. Вот последние беженцы, что в Червленную прорвались и рассказали, что погибли они все до единого. До последнего патрона держались, а потом, вроде как в рукопашную пошли. Им поначалу еще думали памятник поставить, как более-менее на ноги встанем, да так и не собрались. То одно, то другое. А сейчас уже считай, тридцать лет прошло, про ту историю и не помнит почти никто.
   - Владимирыч, так тел-то никто не видел! - не унимается молодой. - Значит, мог кто-то выжить. А вот теперь...
   - А вот теперь им всем было бы лет по пятьдесят минимум, - безапелляционно заявляет пожилой, которого назвали Владимировичем, - а то и шестьдесят с копейками. Ага, только у человека в таком возрасте и дел, что с автоматом по горам скакать! Юра, ты в своем уме вообще?!
   - Да наемник он, ребята, точно вам говорю, - звучным басом снова вступает в спор Витя. - Кто еще, кроме наемника, будет на Терском Фронте черный платок на голове носить? За такое и сами Вольные Стрелки по ушам настучат, коли узнают, и Непримиримые, ежели живым возьмут, на куски живьем пластать будут долго и с удовольствием. Не, ради понта никто черный платок таскать не будет - чревато.
   - Да кто бы он ни был, - говорит Владимирович, - делает он тут что? Контуженный, все лицо в царапинах, автомат в свежем нагаре и один магазин пустой. А следов боя вокруг - нет. И гильз стрелянных нет. И воронки от взрыва. Ну, Юрок, ты у нас главный фантазер. Есть идеи?
   - Даже не знаю... С места боя сюда кое-как добрел и тут свалился. Откуда-то привезли, да и бросили.
   - Ты его видел? Он имя свое сказать с первой попытки не смог. В таком состоянии если куда и прогуливаются, то только к Райским Вратам, прости Господи. Добрел он... А если завезли, то кто? Свои? Тогда почему бросили? Враги? Так что ж не добили, или, в крайнем случае, не обобрали? Чертовщина какая-то. Будто с неба свалился...
   Охренеть! Узнал, называется, что-нибудь интересное! От всего услышанного у меня аж голова пошла кругом. Что за Большая Тьма? Какие, нафиг, Непримиримые Тейпы, какая Дорожная Стража? Какая Резня тринадцатого года, если еще сегодня утром на дворе было 15 сентября 2010-го? От кого могла держать оборону Ханкала и с кем до последнего бился Спецназ? Да еще и тридцать лет назад. Тринадцать и тридцать, если мои скромные познания в математике не подводят, будет сорок три. Я что, в 2043 году? Хрень какая-то! Бред сивой кобылы!!! Так, стоп, не истери, товарищ прапорщик! Попробуем мыслить логично.
   Значит, варианты следующие. Первый, я потерял сознание от сильного удара и брежу. На самом деле я сейчас не в этом дворе, и не слушаю никаких разговоров, а тихо-мирно лежу под капельницей в госпитале. Второй, почти полностью повторяет первый, за исключением того, что я не в госпитале, а все еще валяюсь рядом с разбитым 'Камазом'. Хреновый такой вариант, потому как я либо сгорю вместе с грузовиком, либо кровью истеку, либо напавшие на колонну чечены меня добьют. Черт, что-то мне эта версия вообще не нравится! Так что, мы ее, пожалуй, с негодованием отметаем. Опять же, где-то читал, что во сне и в бреду, человек может испытывать любые эмоции, кроме удивления. А я сейчас удивлен очень сильно. Сильно щипаю себя за мочку уха. Ай, блин! Вот, и боль чувствую. Не, какой-то уж слишком реалистичный бред выходит. А значит, все вокруг, скорее всего реальность. Думаем дальше. Третий, самый фантастический, но чем черт не шутит - я провалился в параллельный мир. Или в будущее. А что? Сюжетец в современной фантастике популярный и не единожды разными авторами поюзанный. Правда, в книжках 'попаданцы' - парни реальные, не чета мне, убогому. Или спецназовцы мега-крутые, способные тираннозавра в рукопашную уделать, попивая пивко и тиская эротичную блондинку. Одним словом такие, что мне, простому 'прапору' из ОМОНа и в ногах-то у них валяться не позволят. Или башковитые - страсть, без единого гвоздя одним топором могут телегу в танк Т-90 переделать, формулу и ингредиенты бездымного пороха наизусть знают, на семи языках балаболят, и учебник всемирной истории помнят от корки до корки. И попадают, в основном, в прошлое. Ну, и устраиваются соответственно: становятся царями-королями и прочими большими начальниками, побеждают всех злодеев и женятся на прекрасных принцессах. Или идут тайными советниками к Тамерлану, Петру Великому, или на крайняк к товарищу Сталину. Мне до них далеко. Да и нету в пределах видимости никого, пусть даже отдаленно напоминающего товарища Сталина... Есть пятеро, кажется, каких-то мутных мужиков неподалеку, но вряд ли кому-то из них я нужен в качестве тайного советника.
   Ладно, значит, либо параллельный мир, либо будущее, некоторой степени отдаленности. Либо, все-таки очень, я бы даже сказал невероятно, реалистичный бред. Вызванный сильной контузией. Есть возражения по версиям? Да вроде нет. Значит, берем их за основные, и по ходу дела будем искать им подтверждения или опровержения. Хотя, честное слово, больше всего на свете я сейчас хочу очухаться на госпитальной койке! Эх, мечты-мечты. Но, мало ли что хочется, а делать приходится то, что надо. А надо устанавливать контакт с 'аборигенами'. Только осторожно, чтоб какую-нибудь глупость не ляпнуть или не отчебучить. Лучше всего, поменьше говорить и побольше слушать. Пусть уж лучше молчаливым тормозом считают, чем болтливым шизофреником. А 'аборигены', как по заказу, снова вспоминают обо мне: я слышу голос пожилого.
   - Егорка, как там найденыш наш?
   Мужик с СКСом в УАЗике оборачивается в мою сторону и вижу, что это совсем молодой парень лет двадцати, правда крепкий и широкоплечий, из-за чего я в его возрасте и ошибся. Да и темновато уже...
   - В порядке, только пить хочется, и башка болит, - говорю я до того, как парень успевает открыть рот.
   - Егор, твою мать, я кому сказал, глаз с него не спускать! А если б сбежал?!
   - Батя, да я только...
   - Не ругай парня. Куда б я сбежал, если все мое оружие и снаряга у вас? Опять же, в моем состоянии 'до ветру' самостоятельно сходить - и то подвиг.
   - Ишь, защитник выискался... Ладно, если в себя пришел, то подходи к нам, поговорим..
   С трудом встаю на ватные ноги и, слегка покачиваясь, обхожу УАЗ. На противоположной стороне сидят на вросших в землю бетонных блоках четверо мужчин. Один, седой бородатый старик, которого я видел, когда приходил в сознание. Хотя, какой он старик? Лет шестьдесят, не больше, просто седина и борода его здорово старят. Остальные - двое крепких мужиков средних лет и молодой, чуть постарше сидящего в УАЗе Егора, светловолосый парень, одетые в армейский трехцветный камуфляж и в одинаковые разгрузочные жилеты. Все трое вооружены автоматами АКСУ. На рукавах курток у всех одинаковые шевроны, но что на них изображено, мне в темноте не видно. У седого Владимировича оружия или нет, или он не держит его на виду. А еще в кабине 'Бычка' я замечаю молоденькую, лет шестнадцати девушку. А я уж думал, что в отличие от седого она мне примерещилась.
   - Ну, здравствуй, мил человек, присаживайся, давай знакомиться, - берет на себя роль старшего пожилой. - Меня зовут Тимофей Владимирович, этот оболтус в УАЗе - сын мой, Егор, а в грузовике Оксана, дочка. Это - Андрей, Виктор и Юрка. Они, как видишь, из Дорожной Стражи. А ты кто будешь?
   - И вам всем доброго вечера. Так я уже, вроде, представлялся. Михаил меня зовут. Или вас еще что интересует?
   Я опускаюсь на сильно выщербленный обломок бетонной сваи и выжидающе гляжу на собеседника.
   - Тут, Михаил, такое дело. Ехали мы, значит, из Моздока в Червленную. Время позднее, решили в Алпатово заночевать, чтоб ночью через Мертвые Земли не ехать, проблем на задницу не ловить. Только в Алпатово въехали, смотрим, валяется неподалеку от дороги возле забора бесчувственное тело. Причем, отлично экипированное и вооруженное. По всему видно, что совсем недавно это тело с кем-то бой вело и даже контузию заработало. А вот никаких следов этого самого боя вокруг в упор не видно. Не просветишь нас, как такое возможно?
   Ну, Тимофей Владимирович, ты и задачки ставишь! Да кто б меня просветил, каким образом я умудрился выскочить из грузовика в 2010 году, а на землю упасть уже тридцатью годами позже! Что ж тебе ответить-то?
   - Знаешь, Тимофей Владимирович, в одной мудрой книге сказано: 'Во многие знания - многие печали'. А еще есть такое понятие 'военная тайна'. Так что, извини, просветить я тебя и друзей твоих не смогу.
   Вроде ничего получилось. И не сильно обидно, и многозначительно. Мол, не то, что нечего сказать, скорее - есть о чем промолчать.
   - Так ты из военных, или все-таки наемник?
   Вот, блин, никогда бы не подумал, что случайно, под настроение купленная в магазине 'Сплав' копеечная тряпка станет тут для меня определяющим признаком моего социального статуса. Зато отпала проблема кем представиться, чтоб никаких подозрений не вызвать. Все само собой и решилось. Ну, тогда и не будем отпираться. Наемник, так наемник. Не самый плохой вариант, если вдуматься. Приняли б меня за золотаря, было бы куда хуже. А военным называться опасно. Это 'солдат удачи' - птица вольная, а у военных есть базы, командиры... Воинские звания, в конце концов! А я о здешних военных реалиях не имею ни малейшего понятия.
   - Наемник.
   - И как ты тут оказался, и что с тобой случилось, нам значит, не скажешь? - угрожающе басит один из мужиков в камуфляже, тот, которого назвали Виктором и, который опознал во мне по бандане наемника. Глядит мужик на меня хмуро, с угрозой. Да еще и автомат держит стволом в мою сторону...
   - Нет. И что, может, пристрелишь меня за это?! - вскипаю я. - Обворовать уже обворовали, осталось пулю в башку загнать и все, концы в воду!!!
   Виктор, похоже, подобного не ожидал и даже как-то растерялся. Зато тут же среагировал седой.
   - Погоди, паря, не кипешуй. Никто тебя не обворовывал, вон оно, твое шмотье, возле Егора в УАЗе лежит. Хотели б прикончить, так пока ты без сознания валялся, ножом бы чиркнули, и всего делов. Так нет, мы возились с тобой, время теряли. А ты нам такие обвинения в лицо. И не стыдно?
   - Извини, Тимофей Владимирович, но есть такая хорошая поговорка: 'Не хочешь услышать ложь в ответ - не задавай вопросов'. Вот она как раз про наш случай.
   - Вот значит как? Ладно. Свой долг христианский, беспомощному помочь, мы выполнили. В розыскных ориентировках никого на тебя похожего нету. Но, скажу тебе честно, не нравишься ты мне, паря. Как рассветет, отдадим мы тебе твое барахло, и иди, куда тебе надо. Уж не знаю, что с тобой приключилось, но проблем, похоже, у тебя много. А мне чужие проблемы - ни к чему. И своих хватает. Прямо сейчас оружие мы тебе не вернем, уж извини, не доверяю я тебе. Так что ночью держись к нам поближе. Все-таки Мертвые Земли, сам понимать должен...
   Уж не знаю, что такого я сам должен понимать об этих самых Мертвых Землях, но хорошее и спокойное место так назовут вряд ли. Поэтому уходить далеко от группы вооруженных людей (и от своего оружия) как-то и сам не собирался. Отойдя к руинам дома, я нашел там несколько относительно чистых и длинных досок, трухлявых, но по крайней мере сухих. Соорудив из них прямо на земле рядом с УАЗом какое-то подобие настила, поплотнее застегнул 'горку' и лег. М-да, далеко не 'Хилтон', но всяко лучше, чем на голой земле.
   Не успел я толком улечься, как ко мне подошел и присел рядом молодой светловолосый Юрка.
   - Слышь, мужик, будь человеком, скажи честно - ты из Спецназа ГРУ?
   - Нет, парень, я из другого ведомства, извини.
   Когда он, уходя, повернулся, мне, наконец, удалось рассмотреть нашитый на рукав шеврон. Кроме надписи 'Дорожная Стража' на нем был вышит герб Терского казачьего войска: окруженный венком из лавровых ветвей двуглавый орел под большой императорской короной, на груди которого - черный щит, на котором перекрещиваются императорский штандарт и серебристая волнистая линия, символизирующая Терек. А чуть ниже щита - кавказский крест. Вот так вот, значит.
   Закрываю глаза, пытаясь осмыслить и систематизировать все, что услышал и увидел. Но в голове полнейшая каша. Нет, ребята, сегодня я обо всем этом думать не стану, иначе мои контуженые мозги точно закипят. Завтра, все завтра. А сейчас - спать.
  
   Нас утро встречает прохладой... Ох, слабо сказано! Лично я замерз, как собака. Выползший под утро неизвестно откуда туман промочил меня насквозь. Этим-то хорошо, у них с собой куртки, а на мне даже легкого свитера нет, одна футболка под сырой навылет 'горкой'. Чтоб не задубеть окончательно, вскакиваю и начинаю, несмотря на протесты не отошедшей от контузии головы, разминать затекшие мышцы и разгонять кровь по жилам. Вращаю руками, приседаю и выпрыгиваю, а потом просто падаю в упор лежа и в максимальном темпе толкаю сотню отжиманий. Когда я, задыхаясь и хрипло откашливаясь, рывком принимаю вертикальное положение, от меня валит пар. Жестоко, конечно, такие нагрузки без разминки... Но зато согрелся. Стоящий в карауле Витя смотрит на меня с уважением.
   - Силен, бродяга. Это где ж так тренируют?
   - Слушай, ну не начинай, а! Прав ваш Владимирович, не нужны вам мои проблемы. Все равно ведь помочь не сможете.
   - Гляди... Может, и помогли бы. Но, если сам не хочешь - навязываться не будем. Человек ты вольный, как жить - сам решай.
   Через некоторое время проснулись и остальные. Тимофей Владимирович и Егор вытащили из-под пулеметной турели все мои пожитки и, демонстративно отстегнув 'спарку' магазинов от автомата и разрядив Стечкина, вручили их мне.
   - В общем, паря, бывай. Червленная по дороге направо, Моздок - налево. А там, топай, куда тебе надо. Бывай, - говорит мне на прощание Владимирович, и лезет за руль 'Бычка'. Мужики из Дорожной Стражи свой УАЗ уже завели. Виктор и Андрей сели на передние сидения, Юрка занял место у пулемета.
   - Спасибо вам за помощь, и удачи! - отвечаю я.
   - И тебе удачи, наемник. - Юрка на прощание машет мне рукой, и маленькая колонна трогается в путь. А я выхожу вслед за ней на дорогу, пытаясь сообразить, что же мне, собственно, делать дальше.
   Положение у меня - полный аллес! Нахожусь я, судя по всем собранным к этому моменту данным, в будущем. Примерно в 2043 году. Где-то между 2010 и 2013 годами тут приключился какой-то массированный армагедец, оставшийся в памяти народной как Большая Тьма. Что бы это ни было, государство, похоже, рухнуло. В и так неспокойной Чечне началась очередная кровавая баня, которую Владимирович назвал коротким, но емким словом Резня. Воевали, видимо, вполне по-взрослому: Ханкала в осаде, Спецназ ГРУ, прикрывающий эвакуацию беженцев... Да и руины Алпатово, которые я вижу сейчас вокруг, красноречиво говорят сами за себя. Даже не сильно разбирающемуся в военных делах человеку станет понятно, что тут шел серьезный бой, с применением артиллерии, а возможно и авиации. Кругом одни развалины: от той самой школы остался только первый этаж, да и тот черен от копоти и зияет многочисленными проломами в стенах. Да бог с ней, со школой. По всей улице, насколько мне отсюда видно, не осталось ни одного целого дома: осыпавшиеся заборы, проломленные крыши, слепые провалы без каких-либо признаков рам на месте окон. Да уж, неслабо они тут зарубились.
   Порядок, по всей видимости, потом все-таки навели, об этом говорят наличие Дорожной Стражи из терских казаков, какие-то Комендатуры, загадочная ОВГ, в которой есть разведка и ОсНаз. Но при этом есть какие-то Непримиримые Тейпы (получается, что примиренные тоже есть?), Мертвые Земли, по которым никто не рискует ездить ночью, опасаясь проблем. Да сам факт существования такой 'категории граждан', как наемники, тоже кое о чем говорит. В спокойных местах они просто не нужны, там и милиции за глаза хватает. Опять же, судя по брошенной Виктором фразе, здешние края называют теперь Терским Фронтом. Тоже деталь яркая и о многом говорящая. Фронт - это место, где идут бои. Других вариантов нет.
   Так, ладно, с глобальными стратегическими вопросами закончили, пора переходить к конкретике. Где бы я сейчас не находился, мне тут теперь придется жить. А что мы имеем для жизни? Сейчас поглядим... Не спеша, подхожу к разбитой автобусной остановке, некогда сложенной из бетонных плит, покрытых незатейливой керамической мозаикой. От той, правда, не много осталось, но кое-какие элементы простенького орнамента еще можно разглядеть. Кстати, внешняя часть одной из стен здорово побита пулями. Если память меня не подводит, именно сюда я стрелял прямо перед тем, как снайпер убил водителя. Ну, вот и еще один факт в поддержку версии о провале в будущее. Лавочка внутри остановки тоже бетонная и вполне себе целая. Рукой смахиваю с нее всякий мелкий мусор, скидываю с плеч РД и начинаю инвентаризацию имущества. Итак, что у нас завалялось в 'закромах Родины'?
   Поехали по порядку, с того, что на мне. Летние армейские ботинки 'Коркоран-Марадер'. 'Родные', штатовские. Сами из кордуры, носы и пятки - кожаные, с какими-то прочными вставками. Не новые, но еще вполне себе крепкие. Брезентовая 'горка', нулевая, муха не сношалась. Специально для поездки в Моздок из баула достал, а до этого только в примерочной кабинке магазина ее и надевал. Под 'горкой' камуфлированная футболка. На голове - та самая бандана черного цвета, благодаря которой я теперь обзавелся новой профессией. Погнали дальше. Оливкового цвета пластиковые наколенники, пусть и китайские, но зато хорошие. Уже не первую командировку со мной на Кавказ катаются. Полезная штука. Полипропиленовый коврик-'поджопник' на резинке. Без него никуда. Не пробовали голым задом на броне посидеть? Летом она горячая, как сковородка, а зимой - ледяная. Так что, если здоровье дорого, в командировке на Кавказ коврик этот - твой лучший друг. Черные кожаные штурмовые перчатки с обрезанными пальцами и толстыми накладками на тыльной стороне ладоней и кинтусах. На левой руке древние, еще отцовские номерные 'Командирские' на стальном браслете. Это вам не бестолковый новодел с красивыми, разрисованными эмблемами разных родов войск циферблатами, но с механикой, разваливающейся через полгода. Я их уже успел завести, узнав у Юры точное время, и они снова исправно тикают. Бронежилет БЖСН. По сравнению с другими 'брониками' пятого класса защиты - довольно легкий, всего девять с половиной кило, и очень удобный. В начале девяностых такими все СОБРы экипированы были. И нахрена, спрашивается, с них на 'Кору-Кулон' перешли? Разве что только из экономии. Потому как 'Кора' дешевле раза в три. А что до надежности и удобства... Так когда такие мелочи интересовали генералов в штабах? Не им же в этих бронежилетах бегать. Шлем 'Алтын' с интегрированным переговорным устройством и забралом, способным остановить пулю ПМа. В таких парни из 'Альфы' и 'Вымпела' работают. Тяжеловат, конечно, зато по идее держит прямое попадание пули из автомата Калашникова, если она старого образца, без стального сердечника. Не знаю, правда, что при этом произойдет с находящейся внутри шлема головой и шеей, к которой та голова крепится. Забитая до отказа ременно-плечевая система. Обошлась она мне в свое время не дешево, но стоила всех заплаченных денег до последней копейки. На правом бедре - тактическая кобура с АПСом и запасным магазином к нему. На плече 'семьдесят четвертый' АКС калибра 5.45 мм с пристегнутым к нему подствольным гранатометом ГП-30 'Обувка'. По многочисленным подсумкам РПС рассованы и распиханы множество полезных вещей: восемь смотанных попарно автоматных магазинов-'тридцаток' и четыре 'сорокапятки', которые вообще-то предназначены для ручного пулемета РПК, но вполне неплохо подходят и к АКСу, десять сорокамиллиметровых ВОГов для 'подствольника', ИПП, жгут, оранжевый 'портсигар' индивидуальной аптечки. На груди в специальном чехле для ножен - нож. Самодельный, с наборной рукоятью из кожаных колец и длинным, почти с ладонь, широким клинком из хирургической стали. Мой трофей из 99-го года, снятый с трупа чеченского боевика. Кстати, совсем недалеко от этих мест я его добыл, на Терском хребте, до которого километров тридцать всего. Две ручные дымовые гранаты, черного и белого дыма. В потайном кармашке, не найденном моими новыми знакомыми, служебное удостоверение и кожаное портмоне. А в нем две с половиной тысячи рублей и долларовая банкнота в прозрачном кармашке для фотографий, 'чтоб деньги водились'.. Кроме того, в 'мародерке'* завалялись пенал для чистки автомата, масленка и кусок ветоши, цифровой фотоаппарат в чехле (цел, слава богу, не раздавился) и маленький многофункциональный 'складень'. Не швейцарский 'Викторинокс', конечно, но с другой стороны... Лезвие есть? Есть. Ложка, вилка, открывалки для бутылок и консервных банок, штопор? Тоже есть. Ну, тогда остается только процитировать бессмертную фразу Яковлева из 'Ивана Васильевича': 'Чего ж тебе еще надо, собака?!' Еще два смотанных магазина, один полный и один опустевший присоединены к автомату.
   _____________________________________________________________________________
  
   * 'Мародерка' - она же 'сухарка', она же 'дей-пак', небольшого размера подсумок для всякой всячины, крепящийся к разгрузочному жилету или РПС на спину или на поясницу.
   _____________________________________________________________________________
  
   Ладно, с носимым имуществом разобрались, пора 'потрошить' РДшку. В одном боковом кармане две банки тушенки, упаковка армейских галет, полотенце в целлофановом пакете и завернутые в него 'мыльнорыльные': зубная щетка, паста, бритвенный станок, мыльница и маленьких баллончик пены для бритья. Во втором - три гранаты РГО, запалы к ним, полрулона туалетной бумаги и свернутый кое-как старенький маскхалат. Я в нем стройматериалы вчера грузить помогал. Что? Откуда взялись такие гранаты, коли, в МВД их не выдают? А не ваше дело. Откуда надо, оттуда и взялись. В самом большом центральном отделе нераспечатанный цинк 'пятеры' - одна тысяча восемьдесят штук, еще три снаряженных магазина к АПСу, пластиковая американская армейская литровая фляга с залитым в нее еще в Моздоке зеленым чаем 'Липтон' и тактический подствольный фонарь. Я его к автомату не креплю - ГПшка мешает. Но вообще фонарь хороший, мощный и экономичный. Опять же, в родном ОМОНе на халяву выданный. А меня отец еще в детстве учил: дают - бери, бьют - беги. Первую часть совета я выполняю всегда, вторую - гляжу по обстоятельствам. Откуда пять магазинов к пистолету, если положено только два? А оттуда же, откуда и гранаты. Места надо знать! Нахрена мне вообще такой арсенал? А чтобы было! Кто параноик, я параноик? Ну, возможно и параноик. Зато живой. А был бы нормальный, давно бы в какой-нибудь яме под Грозным гнил. За последние неполные шестнадцать лет я твердо уяснил одну истину: патронов бывает или очень мало, или просто мало, но больше уже не поднять. А помимо всего прочего в РД лежит обмотанная скотчем картонная коробка, которую наши парни, пригнавшие колонну из Москвы в Моздок, велели аккуратно довезти до базы и передать лично в руки нашему связисту Андрюхе Баранову. Ну, боюсь, к Андрею содержимое коробки уже не попадет, а вот мне может и сгодится. Ножом разрезаю скотч, открываю. Нормально! Портативный радиосканнер 'Кенвуд', зарядное устройство и два запасных аккумулятора. Нужная штука. Подсоединяю батарею, включаю сканнер. Ноль внимания, фунт презрения. Повторяю процедуру со второй батареей. Результат тот же. Ладно, не беда! Когда обнаружу электричество, тогда и заряжусь. Аккуратно пакую все назад в коробку и убираю в РД. Что, все? Ну, не фонтан конечно, но куда лучше, чем совсем ничего. Еды, правда, мало, что не радует. Но я - мужик тренированный, будет нужно, на этих двух банках суток трое продержусь без проблем.
   Так, теперь пора двигаться в путь. Куда? Да хрен его знает! Куда глаза глядят. Как говорится - война тропу укажет.
  
   Вот, блин, никогда еще на моей памяти поговорки не были столь буквальны. Стоило мне подумать об указывающей тропу войне, как со стороны, в которую ушла колонна, загремела пальба. Сначала резкий сухой хлопок СВД, а потом раскатистое лязганье ПК, перекрывающее тарахтение автоматных очередей, судя по звуку АКМ или АКМС.
   Одним движением закидываю РДшку за спину и бегу на выстрелы. Не по дороге, разумеется, я ж не самоубийца, а по дворам разрушенных домов. На ходу меняю наполовину израсходованную 'спарку' магазинов на новую. Кросс выдался что надо, колонна за это время успела проехать все село, а это - порядка трех километров. Бегом - минут пятнадцать-двадцать, не меньше. Не успею! И точно, сначала, после еще одного щелчка СВД, резко обрывается очередь ПК, потом несколько раз часто щелкает Егоров СКС, снова трещат автоматы... И наступает тишина. Матерясь про себя, изо всех сил ломлюсь вперед, стараясь при этом ничем не шуметь. В воздухе ощутимо завоняло сгоревшим порохом. Уже близко. Перехожу с бега на быстрый шаг и пытаюсь перевести дыхание.
   Из-за невысокого, почти целого забора слышны голоса. Похоже, я на месте. Пригнувшись, крадусь вперед, внимательно глядя под ноги. Еще не хватало, что бы под ногой какой-нибудь мусор затрещал не вовремя. Говорят за забором громко, почти кричат, но у меня в ушах все еще стоит пронзительный звон. Хотя, вчера было хуже. Опускаюсь на одно колено прямо перед забором. Голоса слышны так хорошо, будто говорят буквально в двух шагах от меня. Я не слишком хорошо говорю по-чеченски, но за пятнадцать с лишком лет нахватался достаточно, чтоб понять, о чем идет речь. Однако, слышать, это хорошо, а вот слышать и видеть - гораздо лучше. Перебираюсь вдоль забора к ближайшему пролому, осторожно выглядываю наружу.
   Да уж, 'Приплыли', художник Репин, картина маслом... 'Бычок' стоит прямо посреди дороги, а УАЗ съехал на обочину и уткнулся мощным кенгурятником в фонарный столб. Лобового стекла нет, одни осколки в раме, ствол ПК на турели уныло повис вниз. Трупы Виктора и Андрея, уткнулись в приборную панель лицами. Похоже, они умерли, даже не успев понять, что попали в засаду. Их камуфлированные куртки изодраны пулями и набухают кровавыми пятнами. Тело Юрки, лежит на потрескавшемся асфальте рядом с УАЗом, посреди россыпи ярких латунных гильз. Скорее всего, его 'снял' из СВД снайпер-чеченец, молодой, тощий и нескладный хмырь с длинными и давно не мытыми волосами, который, закинув винтовку за спину, деловито ковыряется сейчас в салоне УАЗика, а потом, уже лежащего на земле, добили автоматчики. Еще двое, тоже совсем сопляки, не старше двадцати, похожие словно братья, да еще и одетые в одинаковые, застиранные маскхалаты расцветки 'партизан', не спеша, с шутками-прибаутками раскладывают Оксану прямо на дороге возле ЗИЛа. Та еще трепыхается, но одежду с нее уже сорвали и ее сопротивление только еще больше распаляет насильников. В нескольких шагах от них четвертый, стоящий ко мне спиной, лениво, но с явным удовольствием буцкает ногами Егора, голени которого перебиты автоматной очередью. Его карабин и ремень с подсумками валяются рядом. Похоже, он успел выстрелить, да вот только ни в кого не попал. Последний, видимо старший и по возрасту и по положению, заросший до бровей густой черной бородой, вооруженный ручным пулеметом РПК калибра 7.62 мм с 'банкой' на 75 патронов, присел с ножом в руках рядом с лежащим на земле Тимофеем Владимировичем. Угу, экспресс-допрос в полевых условиях во всей своей красе. Будешь молчать - выколет глаз, или ухо отрежет.
   - Колонн мич адаш ю?*
   - В Червленную, мы из Моздока с товаром едем.
   - Вуш мича бу?*
   - Больше нету никого, двумя машинами шли. Слушай, там товар в машине - забирайте все. И деньги возьмите, у меня есть немного. Только девочку и парня отпустите, и мы уйдем, а?
   - А ху бох, ерси джалеш? - бородач с мерзким смешком оборачивается к 'сладкой парочке', что уже прижала руки и ноги девушки к земле, - Эй, уш да бага гэрташ бу! Мегар ду? *
   - Бо дуй те? - они разражаются громким, почти истерическим хохотом, к которому присоединяются и снайпер у УАЗа, и урод, мордующий раненого Егора. - Нет, билядь, мегар дац!*
   Так, с происходящим мне уже все ясно, пора эту клоунаду заканчивать. Троица возле 'Бычка' стоит почти идеально, и я валю их одной длинной, патронов на пятнадцать, очередью. Снайпер, поймав пулю в затылок, умирает следующим, сложившись, словно марионетка с оборванными ниточками, у заднего колеса УАЗа, рядом с телом Юрки. Допрашивающий старика главарь успевает довольно толково, кувырком через плечо, уйти с линии огня, и пули только рвут чахлую травку в том месте, где он только что сидел. Но вот времени перекинуть РПК из-за спины я ему давать не собираюсь. Мой АКС выплевывает еще одну короткую очередь и чеченец, словно налетев на какое-то препятствие, замирает. Только ноги его еще несколько секунд продолжают конвульсивно дергаться, загребая серую пыль. Все, финита мля комедия! Не опуская автомата, выхожу сквозь пролом в заборе наружу. Быстрым шагом обхожу поле боя и всаживаю каждому из боевиков еще по одной пуле в голову. Как давным-давно говорил мой первый армейский инструктор по боевой подготовке прапорщик Комаров: 'Только мертвые в спину не выстрелят'. Прохожу мимо сжавшейся в комочек Оксаны, зыркающей на меня огромными испуганными глазищами. Не глядя, на ощупь вытягиваю из РДшки скомканный маскхалат. Кидаю ей.
   - На, малыш, оденься. Он не очень чистый, зато целый
   Подхожу к Егору. Да уж, тут дела не очень. Перебиты обе голени. Острые сколы костей выпирают сквозь ткань штанин. Ладно, бывало и похуже. Присаживаюсь рядом с ним на корточки.
   - Жгут есть? А то у меня всего один.
   Он отрицательно мотает головой, а потом кивает в сторону УАЗа. Понял, потерпи немного, я сейчас.
   Юрка, оказывается, жив. Стоило мне только дотронуться до его залитой кровью 'разгрузки', как он открывает глаза.
   - Помоги, - шепчет он, хватая меня за рукав 'горки', а на губах у него лопаются пузыри кровавой пены.
   - Сейчас, браток, потерпи чуть-чуть, - отвечаю я, прекрасно понимая, что сделать ничего не смогу. Куртка на его груди изорвана пулями в клочья, то, что он все еще жив - это просто чудо. Но вот-вот это чудо закончится.
   - Скажи, кто ты?
   В глазах у этого мальчишки столько мольбы и надежды, что я просто не могу ответить по-другому.
   - Я офицер Спецназа Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба, парень. Здесь нахожусь с секретным и очень важным заданием.
   - Я знал... - чуть слышно выдыхает он. На новый вдох его жизни уже не хватает.
   - Прости, брат, - я закрываю Юрке глаза и отхожу к УАЗу. Обшаривать карманы умершего у меня на руках человека я не смогу. Зато в автомобильной аптечке нахожу и жгут, и пару рулонов какого-то странного, слишком толстого, но вполне чистого бинта.
   Иду назад к раненому. Девчонка, уже натянула на себя мою 'березку'*, в которую ее, честно говоря, можно завернуть два раза, да еще и место останется. А жаль, блин! Малолетка она еще, конечно, но вот грудь - размер третий, не меньше, и вполне даже красивой формы, приятной мужскому глазу. Да и ножки ничего, длинные, стройные. Так, стоп! Что-то тебя, милый мой, не в ту сторону занесло. Вот что полтора месяца воздержания с мужиками делают! Теперь она сидит рядом с братом и рыдает в два ручья, размазывая слезы по симпатичной мордашке.
   - Егорка, тебе больно?
   Обожаю женщин! Нет, мля, дура, щекотно ему! С перебитыми-то ногами!!! Но вслух я, разумеется, ничего похожего не скажу. Ей, бедной, сегодня и так досталось. Присев рядом говорю:
   - Не реви, все нормально, рана не сильно опасная. Через пару месяцев бегать будет - не догонишь.
   Леплю ей эту успокоительную чушь, а сам меж тем, достав из 'мародерки' свой жгут в пару к найденному, накладываю их парню поочередно на обе ноги.
   - Ты лучше, красавица, чем сырость разводить, нашла бы мне четыре дощечки, или чего-нибудь в таком роде вот такой вот длины, - я развожу ладони примерно на метр. - На шины.
   - Хорошо, - отвечает та и, шмыгнув носом, отправляется на поиски.
   Ищет не долго, просто запрыгивает в кузов 'Бычка', с треском ломает там какой-то ящик и приносит мне четыре вполне приличные дощечки, ровные и прочные.
   - Ай, молодца. А теперь пойди в сторонке погуляй. То, что тут сейчас будет, тебе не понравится.
   Ножом разрезаю залитые кровью штанины, освобождая раны. Протягиваю парню свой кошелек.
   - На, в зубах зажми, сейчас больно будет. Готов?
   Тот отважно кивает головой, но стоит мне дотронуться до его ноги, взвывает дурным голосом. За спиной слышу сдавленный всхлип. Не ушла-таки, Оксана.
   - Кому, млядь, сказано - брысь отсюда! - рыкаю, обернувшись через плечо.
   Девчонка, всхлипнув еще раз, стремглав отскакивает на несколько метров. Блин, да в кого ж я сегодня такой добрый-то, а?! Достаю из оранжевой аптечки одну из пяти ампул буторфанола*, которые я, как старший группы, получил еще в Моздоке. Ослабив жгуты, прямо сквозь штанину вкалываю ее Егору в ягодицу.
   - Кайфуй, салага!
   _____________________________________________________________________________
  
   * Куда идет колонна?
   * Где остальные?
   * Что ты говоришь, русская собака? Эй, они хотят уйти! Можно?
   * Серьезно? Нет, блядь, нельзя!
   * 'Березка' - один из вариантов камуфляжной расцветки маскхалатов.
   * Буторфанол - буторфанола тартрат, аналог промедола.
   _____________________________________________________________________________
  
   Когда буторфанол подействовал, снова затягиваю жгуты, быстро и сноровисто (еще бы, пятнадцать лет практики в области военно-полевой хирургии даром не проходят) вправляю кости, упаковываю в шины обе ноги.
   - Ну, вот и все. Теперь его в кузов и к врачу. Оксан, у вас в Червленной врач как, хороший?
   - Хороший, - раздается за спиной голос Тимофея Владимировича.
   Блин, ну ты и кретин, товарищ прапорщик! Как же ты про старика-то позабыл! Брат милосердия, мля, защитник всех немощных и болящих! С показным спокойствием, не спеша, оборачиваюсь на голос. А дедуля-то у нас еще крепкий. Довольно увесистый РПК в руках держит не напрягаясь. Ствол не на меня направлен, уже хорошо. Ладно, похоже, пришло время снова дипломатию разводить. А как, ежели я в местных реалиях по-прежнему ни ухом, ни рылом? Остается следовать прежнему варианту - изображать молчаливого, но очень крутого, и очень уверенного в себе парня.
   - Слышь, отец, ты пулеметик-то поставь на землю, от греха. А то утро у меня какое-то нервное нынче. Не вышло бы чего...
   Похоже, выгляжу и звучу я вполне убедительно. Владимирович тут же опускает пулемет себе под ноги и примирительно выставляет перед собой пустые ладони.
   - Не, паря, ты не так понял, я ж его взял, чтоб тебя прикрыть, пока ты с Егоркой нашим возишься. А так, оно понятно, твой трофей, с бою взятый. Все чин по чину, мы и не претендуем.
   Угу, вот оно значит как. Если что в бою добыл - то твое, без вариантов. Военный трофей, все такое. Учтем.
   Начинаю повторный обход окрестностей, но теперь уже с сугубо меркантильной целью добыть чего полезного. Парочка в 'партизанах' одаривает меня двумя 'бывалыми' АКМами, причем у одного приклада нет совсем, а у второго, вместо штатного, к автомату прикручено какое-то коряво выструганное деревянное безобразие. Хорошо хоть ошкурить догадались. Тюнинг по-чеченски, блин! Кроме того, снимаю с них шесть ребристых металлических магазинов, два вполне приличных охотничьих ножа и, на вскидку, примерно полторы сотни автоматных патронов калибра 7.62 россыпью в старом солдатском вещмешке-'сидоре'. 'Разгрузки' не беру: старые, рваные, да еще и моими пулями побитые и кровью залитые. Не, нафиг! У снайпера разживаюсь, помимо СВДшки, еще и подсумком с пятью запасными магазинами, стареньким, вытертым почти до белизны 'Макаровым' с единственным магазином, и самодельным ранцем, здорово похожим на РД-54, доверху забитым полосками копченого мяса. То ли самый 'нехват'* в группе, то ли просто его очередь нести продукты была. Возле пинавшего Егора боевика подбираю вполне прилично сохранившийся АКМС с зачем-то нацепленным на складной приклад резиновым затыльником от ГП-25 и примкнутой 'спаркой' из двух смотанных 'валетом' рыжих пластиковых магазинов-'сороковок' для РПК старого образца. Переворачиваю труп на спину, поглядеть, нет ли чего еще. И зря! Найти один черт ничего не нашел, а вот настроение себе испортил: убитый оказался совсем мальчишкой, если судить по безусому лицу - хорошо если шестнадцать было, а то и меньше. Тьфу, мля, ребенка застрелил! Хотя, чего ты комплексуешь, Миша? Не окажись тебя рядом, чем бы сейчас этот ребенок занимался? И понравилось бы это занятие Оксане и Егору? Сомневаюсь... Самым 'щедрым' оказывается бородатый командир маленькой банды: с него снимаю довольно неплохую РПС с двумя запасными 'банками' к пулемету в специальных подсумках, кобуру с ПММ вполне приличной сохранности и при запасном магазине и старый, но неплохо сохранившийся ножевой штык. По виду - от СВТ-40. И где достал-то? В ранце на спине кроме каких-то завернутых в ткань объедков, которые я тут же отбрасываю в сторону, нахожу банку говяжьей тушенки, 'консервный нож' для открывания патронных цинков и три гранаты: две видавшие виды, поцарапанные и помятые РГД-5 и еще один 'музейный экспонат' - доисторическую РГ-43 в рубчатой осколочной 'рубашке'. О, блин! Такие и в первую чеченскую-то были незнамо каким раритетом, а уж теперь - и подавно! А еще там обнаружился толстый кожаный шнурок с нанизанными на него самодельными жетонами. 'Умаров Хасанбек Исламович,. 22.09.2015 г.р. Охранная Рота Аргунской Комендатуры', 'Сергеев Роман Юрьевич, Дорожная Стража ст. Петропавловская', 'Терехов Андрей Степанович, Дорожная Стража ст. Петропавловская', 'Керчинский Артем Васильевич, 10.07.2020 г.р. О (I) Rh + 3-я Рота ОсНаз, Ханкала'... Там было еще несколько, но читать дальше смысла не вижу, все и так понятно. Времена снятых скальпов и отрезанных ушей прошли - негигиенично, да и пованивает. Но отчетность - превыше всего! Сволочь! В сердцах, пинаю труп бородатого ногой под ребра и отхожу назад к 'Бычку', свалив все свои 'приобретения' в кучу возле стоящего на сошках РПК. Тимофей Владимирович с дочерью, как я вижу, тоже время зря не теряли: Егор уже лежит в кузове 'Бычка' на каких-то тюках, там же, у края борта аккуратно уложены под старой, но чистой плащ-палаткой тела мужиков из Дорожной Стражи, снятый с турели ПК и принадлежавшие им автоматы. Егоров ремень старик уже нацепил себе на пояс, а карабин закинул за плечо. Трупы бандитов просто и без затей оттащены на обочину и уложены рядком.
  _____________________________________________________________________________
  
   * 'Нехват' (армейский сленг) - вечно голодный человек, обжора.
   _____________________________________________________________________________
  
   -Спасибо тебе, парень, - говорит старик, подходя ко мне и протягивая руку. - Виноват я перед тобой, извини.
   - Брось, Владимирыч, в чем виноват-то? - отвечаю я, пожав протянутую ладонь. - В том, что сходу подозрительному типу не поверил? Так я, честно говоря, на твоем месте точно так же себя вел бы. Не пристрелил, оружие и снаряжение вернул - уже не мало. Так что, не за что тебе извиняться.
   - Да что ты заладил, Владимирыч, Владимирыч, зови дед Тимоха, меня все так зовут.
   - Ладно, договорились.
   - А ведь ты не местный, Миша, - вдруг задумчиво говорит старик. - Издалека?
   - Да уж, не местный...
   - Оно и видно. Местные б уже давно с нохчей 'волчьи головы' резать кинулись.
   Когда я шмонал трупы, то и впрямь заметил на рукавах у всех пяти чеченцев почти одинаковые вышитые гладью оскаленные волчьи головы на фоне двух тейповых башен.
   - А что, за них что-то получить можно?
   - Так Генерал-Губернатор, дай бог ему здоровья, еще когда за каждый такой десять рублей серебром назначил. Сдать за награду можно в любой Комендатуре.
   - И что, никто не мухлюет?
   - Да были желающие. Поймали и вздернули. Новых не нашлось пока.
   - Однако... Спасибо за совет, не знал. Да, кстати, а с оружием Стражи чего?
   - Ну, вообще, конечно, можешь и себе забрать, или в ближайший Отдел Дорожной Стражи сдать за выкуп. Но это тебе в минус будет. Не дело это, на смерти братьев по вере деньгу зашибать. Не по-христиански.
   Я киваю, мол, понял, и, отойдя на обочину к трупам боевиков, ножом отхватываю от рукавов куски ткани с вышивками.
   Когда возвращаюсь, Оксана уже сидят в кабине ЗИЛа, а дед Тимоха стоит у кучи моих трофеев.
   - Ну, чего, Миша, предложение у меня к тебе есть: может с нами в Червленную двинешь? Или какие иные планы есть? У нас там и оружейная лавка есть, туда можно все это добро сдать, если оно тебе не нужно. И Комендатура, за 'бошки' деньги получить. И трактир хороший, там как раз ваши собираются.
   - Что, на все Червленную один трактир?
   - Почему один? - даже обижается Тимофей Владимирович. - Трактиров у нас только больших четыре, но ваши только в 'Псарне' сидят. Ее бывший наемник Кузьма Четверть держит, вашему брату у него скидка. Давай, поехали. Опять же, маскхалат твой вернуть надо. Не здесь же Ксюшке его снимать?
   От такого предположения Оксана залилась краской и стрельнула в мою сторону чернючими глазами. Не собираюсь ли я свое имущество назад прямо сейчас потребовать? Причем, по взгляду и не понять, боится она этого, или совсем даже наоборот. Тьфу, блин, так и не научился я в свои тридцать четыре женщин понимать!
   - Ладно, дед Тимоха, уболтал, поехали. А с этими, - я киваю в сторону трупов на обочине, - и с УАЗиком чего делать будем?
   - А что мы можем? УАЗу хана, радиатор и движок пулями сильно побило. Так что, в Червленной на въезде старшему наряда Стражи скажем, они за своей техникой точно поедут. Если не починят, так на запчасти разберут. Ну, и этих прикопают заодно.
   - Понятно.
   Я закидываю свои трофеи в кузов 'Бычка' на какие-то плотно набитые брезентовые баулы рядом с Егором и лезу в кабину. Поехали.
  
   Едем довольно шустро, насколько позволяет состояние дороги. Нет, можно было бы и побыстрее, не развалились бы, но с раненым в кузове играть в Шумахера не стоит. Я загодя достал из трофейного ранца несколько кусков мяса и сейчас с удовольствием лопаю. Вкусно. Похоже на говяжий балык, что я когда-то пробовал на Украине. Вот только специй, на мой взгляд, многовато. Я хоть острое и люблю, но тут - явный перебор. А дед Тимоха рассказывает мне про свое житье-бытье, про то, что держит в Червленной небольшую, но популярную в народе лавочку, торгующую экипировкой, снаряжением и форменной одеждой и обувью. Товар закупает оптом в Моздоке. Решаю кинуть первый пробный камень и проверить, сильно ли изменился Моздок за эти тридцать лет..
   - В 'Икаре'* покупаешь?
   - Не только, но и там тоже, - отвечает дед Тимоха и продолжает свой рассказ.
   _____________________________________________________________________________
  
   * 'Икар' - находящаяся в Моздоке компания, занимающаяся изготовлением экипировки и снаряжения и пошивом форменного обмундирования.
   _____________________________________________________________________________
  
   Домой они обычно возвращаются с большими военными конвоями, такой как раз, выйдет из Моздока и пойдет в Ханкалу послезавтра. Но у какой-то подружки Егора и Оксаны завтра день рождения, они в складчину уже и подарок прикупили. Вот и уговорили отца выехать вчера, напросившись в компанию к знакомому патрулю Дорожной Стражи. М-да, вот и прокатились...
   Доедаю мясо и достаю из РДшки флягу с зеленым чаем. Делаю пару больших глотков. Нет, жить определенно хорошо! Спохватившись, предлагаю угоститься попутчикам. Дед Тимоха, объезжающий очередную промоину на дороге только отрицательно крутит головой, а вот Оксана берет у меня протянутую флягу.
   - Ой, а что это такое?
   А, ну да, видимо чай 'Липтон' тут не так хорошо известен, как в наше время. Вдруг захотелось подурить. Я делаю страшное лицо и зловещим хрипящим шепотом сиплю:
   - А это, девица, зелье приворотное! Теперь навек моя будешь!!!
   Несколько секунд наблюдаю, как испуганно вытягивается ее симпатичное личико, и широко раскрываются и без того большущие глаза, а потом, не выдержав, сначала прыскаю в кулак, а потом начинаю хохотать в голос.
   - И не стыдно тебе, взрослому мужику, девчонку-то кошмарить? - укоризненно, но широко при этом улыбаясь, качает головой дед Тимоха.
   Оксана, сообразив, что я пошутил, фыркает, будто возмущенная кошка, бросает фляжку мне на колени и отворачивается. Сквозь шум двигателя и дребезжание кузова слышу ее обиженный шепот:
   - Дурак.
   Снова ухмыляюсь, а потом пробую вытянуть из словоохотливого Тимофея Владимировича еще хоть какую-нибудь информацию.
   - А что, чеченцы у вас тут часто такие фортели выкидывают?
   - Да что ты, Мишань. Местные-то, равнинные, только сразу после Большой Тьмы, когда мы с Америкой друг друга расхерачили, бузили. Побандитствовали не слабо, но только после того, что им ханкалинские устроили, затихли, как отрезало. А все это уже сколько лет назад-то было! Так, сейчас, ну да, аккурат в тринадцатом году вояки по ним утюгом и проползли. И вот уже двадцать семь лет - тишина. Живут, как нормальные люди: торгуют, скот, виноград и хлебушек растят. В Комендатурах служат и в Дорожной Страже. Только вот развалины тут, да за вокруг Шали на память о тех временах и остались. Мертвая Земля...А эти, - он неопределенно махнул рукой себе за спину, - они не местные. Из горских Непримиримых Тейпов. У них как молодняк подрастет, так идут в набег на равнину. Обряд этой, ини... или... тьфу, блин, посвящение в воины, короче.
   - Инициация? - автоматически подсказываю я, а у самого голова занята совсем другими мыслями. Значит, Большая Тьма - это война, причем скорее всего ядерная. Центральная власть, похоже, физически исчезла вместе с Москвой. И местные 'зверьки' начали вовсю резвиться, позабыв, что вместе с Москвой и центральной властью исчезли и те, кто не давал военным порвать их в клочья. И военные устроили то, что дед Тимоха назвал коротким, но емким словом 'Резня'. Судя по тому, как сейчас выглядит Алпатово, было весело.
   - Точно, она самая. Вот, видать, опять подросли волчата, крови попробовать с гор спустились. Вот и хлебанули от души... Слушай, а ты вообще чем заняться-то думаешь?
   - Вот приеду, осмотрюсь, тогда на месте и посмотрим. Хорошему бойцу всегда дело найдется, - уклончиво отвечаю я.
   - Это ты прав. Дел нынче много. Можно в Вольных Стрелках походить, у них сейчас, вроде Костя Убивец старший. Заседают в 'Псарне'. И заказы к ним идут все время, Охранные Роты Комендатур, да ханкалинский ОсНаз не везде и не всегда успевает. Но Убивец не всякого к себе возьмет. Можно в нашу Комендатуру, в Охранную Роту. Комендант наш, капитан Костылев Игорь Васильевич, мужик хороший, справедливый. Про него еще ни один подчиненный дурного не говорил. А уж я со служивыми у себя в лавке каждый день общаюсь. А то, вообще дуй в Объединенную Войсковую Группировку в Ханкале. К Генерал-Губернатору. У меня там Федька, старший мой, уже до старшины во Второй Роте ОсНаз дослужился. Скажу ему, он за тебя похлопочет. Парень ты крепкий, умелый. Вступительные испытания пройдешь без проблем.
   - Да ну ее, Ханкалу. Равняйсь-смирняйсь, ходить только строевым шагом, да каждому фонарному столбу воинское приветствие отдавать? Нет, не мое это!
   Ох, рискую, конечно, откуда мне знать, может теперешняя Ханкала от той, что знаю я, отличается очень сильно. Хотя, что-то подсказывает мне, что место, в котором старшим сидит человек в звании Генерал-Губернатора, иным быть просто не может.
   - Это да, - поддерживает меня старик, - Дисциплина там серьезная. Так и жалованье не маленькое.
   - Не, Владимирыч, не все в этом мире решают деньги. Мне свобода дороже. Не люблю я над собой толпы начальников. Кстати, о деньгах. А цены-то у вас тут какие?
   - Это смотря на что.
   - Меня в первую очередь на оружие интересуют. А то пойду в вашу оружейную лавку 'стволы' сдавать, а меня там и надуют.
   - За это не переживай. Сергей Сергеич, который в 'Ратнике' хозяин, мужик правильный, дурить не будет.
   - И все же. Вот такой вот АКС как у меня, к примеру, за сколько возьмут?
   - Такой как у тебя? Ну, рублей пятьдесят за него дадут, за 'Костер'* еще сороковник, а то и полтину.
   - Это 'Обувка'.
   - Чего?
   - Говорю, 'Костер' - это ГП-25, а у меня - ГП-30 'Обувка'.
   - А, ну тогда точно полтину.
   - Ну а если, скажем АКМ, вроде тех, что в кузове лежат?
   - Уууу, паря, за это дерьмо много не выручить...
   И мы с Тимофеем Владимировичем погружаемся в обстоятельную беседу на тему достоинств и недостатков разных образцов огнестрельного оружия и цен на него в лавке пока не знакомого мне Сергея Сергеевича. За беседой проскакиваем развалины Чернокозова и Мекенской. Скоро уже и Червленная.
  
   Если Алпатово и Чернокозово выглядели для меня вполне знакомыми, конечно, с поправкой на то, что я помню их целыми, а теперь они разрушены, то вот Червленная изменилась настолько сильно, что я даже опешил. Сходу удалось опознать только лежащее слева от дороги озеро, да поворотный круг на Толстой-Юрт и Грозный с высокой стелой-шпилькой и надписью 'Червленная'. В остальном - ничего общего. Я помню привольно раскинувшуюся на равнине перед Тереком станицу с широкими улицами и просторными дворами вокруг каждого дома. Сейчас передо мной только тянущийся вправо и влево на несколько километров земляной вал, высотой не меньше четырех метров, по гребню которого стоят невысокие вышки с прожекторами. Ближе к вершине видны обложенные бетонными блоками бойницы огневых точек. Большинство сейчас пусты, но из некоторых торчат стволы АГСов, СПГ и крупнокалиберных 'Кордов' и 'Утесов'. Я такие фортификационные сооружения видал только в Ханкале своего времени: внутри этих валов проложены обшитые изнутри досками ходы сообщения, по которым можно спокойно ходить, не пригибаясь, и оборудованы хорошо укрепленные огневые точки. Если и не линия Маннергейма, то не на много хуже. Перед открытыми сейчас внушительной толщины железными воротами с трехметровой, примерно, высоты створками - шлагбаум и бетонный колпак КПП, больше похожий на ДОТ, а может, им и являющийся. Возле шлагбаума стоят двое парней в обычной армейской 'Флоре' с шевронами Дорожной Стражи, в стареньких бронежилетах, вооруженные 'веслами'* с цевьем и прикладом из коричневого пластика.
   _____________________________________________________________________________
  
   * 'Костер' - сорокамиллиметровый подствольный гранатомет ГП-25.
   * 'Весло' - автомат АК-74 с нескладывающимся прикладом.
   _____________________________________________________________________________
  
   Повинуясь взмаху руки одного из часовых, наш 'Бычок' замирает перед КПП. Я замечаю, что кроме двух часовых, за нами из бойницы ДОТа приглядывает еще один боец. Причем его взгляд сопровождается движениями ствола 'Печенега'. Все у парней серьезно.
   - Здорово, Тимофей Владимирыч! Чего там у тебя стряслось? - слышится голос откуда-то сверху.
   Чтобы увидеть говорившего, мне, с моим немаленьким ростом, приходится пригнуться и неудобно вывернуть шею. На небольшой площадке на гребне насыпи стоит невысокий, но мощный, что называется 'поперек себя шире' усатый дядька лет сорока, одетый в 'горку' и черный берет без кокарды. На правом нарукавном кармане вижу такой же шеврон, что и у погибших в Науре бойцов и часовых на КПП.
   - Это не столько у меня, сколько у тебя стряслось, Петрович, - отвечает ему дед Тимоха, выбравшись из кабины и опершись на крыло. - В Алпатово на нас 'волчата' навалились... Короче, нету больше ни Андрея Петренко, ни Вити Смирнова, ни Юры Семецкого. Тела и оружие их у меня в кузове, УАЗ накрылся, на месте пришлось бросить. И Егору моему ноги перебило, к врачу надо срочно.
   - Вот ты ж млядь! Ну, как же парни так попали, а?! А как ты отбился-то?
   - Да мир не без добрых людей. Господь послал защитника. Он один пятерых завалил, те и мяукнуть не успели. Вон в кабине сидит.
   Пришлось и мне выбираться из машины, прилепив на физию самую приветливую из своих улыбок.
   - Наемник? Как звать?
   - Михаил.
   Усатый некоторое время будто ждет чего-то, и, не дождавшись, хмурится и задает следующий вопрос.
   - Откуда едешь?
   - Так из Моздока с нами и едет, - спасает меня Тимофей Владимирович. - Мы, правда, во время ночевки с ним поругались, я ему и говорю, пешком топай. И с утра дальше поехал. А на выезде в засаду попал. Так он бегом через все село к нам на выручку бежал.
   Вот, спасибо тебе, дед Тимоха! Действительно, если рассказывать сейчас усатому Петровичу настоящую историю моей встречи с колонной, то меня в лучшем случае заметут в местную каталажку 'до выяснения', а то и просто у ближайшей стенки расстреляют, так, на всякий случай.
   - Жил в Моздоке?
   - Ага.
   - Где?
   Стараясь не измениться в лице, лихорадочно вспоминаю название улицы, на которой располагалась так понравившаяся мне шашлычная.
   - На Богдана Хмельницкого.
   - Слышь, Петрович, - вмешивается в беседу, больше напоминающую допрос дед Тимоха, - пока ты тут в контрразведчика играешь, у меня в кузове сын кровью истекает. Пришел в станицу наемник, серьезный, матерый, за минуту пятерых 'волчат' привалил не запыхавшись. Хочет у нас работу найти. Да ты плясать от счастья должен, а не допросы ему учинять. Пропусти нас, мне в больницу надо, и домой, а Мишане - к Коменданту.
   - Нету сейчас Коменданта, в отъезде. Ладно, заезжайте, я сейчас дежурную машину выделю, отвезут, Владимирыч, твоего парня к врачу. А вот вам с наемником придется задержаться. Объяснения с вас возьмем по нападению. Мне ж служебное расследование теперь проводить. Вы только это, ребят наших погибших у караулки сгрузите. И оружие их. Мы тебе, наемник, должны что-нибудь?
   Я отрицательно мотаю головой.
   - Я не из-за денег вступился. Жалею только, что подоспел поздно. Может и из ваших уцелел бы кто.
   Когда обещанная усатым Петровичем дежурный микроавтобус УАЗ-'буханка' уехал, увозя Егора к врачу и Оксану, по пути, домой, а парни из отдыхающей караульной смены аккуратно перенесли тела погибших из кузова ЗИЛа под навес, возле здания караулки, мы с Тимофеем Владимировичем прошли в кабинет старшего.
   - Так, наемник, Владимирович меня знает, а вот с тобой мы пока не знакомы. Я - начальник Отдела Дорожной Стражи станицы Червленная. Зовут меня Карташов Борис Петрович, для друзей - Петрович. Для тебя, пока, Борис Петрович или товарищ лейтенант. Это понятно?
   - Чего уж непонятного.
   - Ну, тогда давай, рассказывай, что там, в Алпатово приключилось...
   Следующий час мы с дедом Тимохой по очереди живописали бой в Науре во всех подробностях. Предъявили взятые мною трофеи и куски рукавов с волчьими головами. Мне даже пришлось нарисовать примерные схемы моего 'кросса' к месту боя и самого боестолкновения. И уже в самом конце Петрович вдруг, как бы между делом спросил:
   - А чего вы не поделили-то, что Владимирыч тебя с машины погнал?
   Оп-па, а вот этот вопрос мы заранее как-то и не обговаривали. Придется импровизировать. Надеюсь, дед Тимоха сможет нормально подыграть.
   - Да тут, Борис Петрович, такое дело... Дочь у Тимофея Владимировича симпатичная. Ну, я улыбнулся ей, пару комплиментов сказал...
   - Да, бога побойся, Миша, - вступил в игру сообразительный старик. - Она ж тебе, ироду, самому в дочери годится. Да за такие дела, будь я помоложе, руки б твои бесстыжие оттяпал по локоть!
   - Ты чего, Владимирыч, за что?! Я ж себе ничего такого не позволил...
   - А попробовал бы ты позволить, тогда б я тебя совсем пришиб!!!
   - Так, стоп! - грохнул по столу ладонью Петрович. - Все понятно. Прекращайте, а то опять поссоритесь. Ладно, пока свободны. Если еще какие вопросы появятся, тебя, наемник, где искать.
   - Да у меня особых планов нет пока. Сейчас зайду в Комендатуру, сдам 'бошки', потом - в оружейную лавку, трофеи 'скину'. А остановлюсь, скорее всего, в 'Псарне', Владимирыч говорит, там для нашего брата скидки. Там и найдете, в случае чего.
   - Добро. Ты, кстати, чем заняться думаешь?
   - Да не решил пока. А что?
   - Да нам в Стражу опытные люди нужны. Служба, конечно, не сахар, но и жалование приличное. И жильем в казарме бесплатно обеспечиваем, и питанием.
   - Подумаю. Но за предложение - спасибо.
   Да, видно сложная у них тут обстановка, если умеющего обращаться с оружием новичка всего за час дважды спрашивают о планах на будущее. Значит, стрелки им нужны... Прямо Дикий Запад какой-то.
   Дед Тимоха, добрая душа, войдя в мое положение, пообещал довезти меня до оружейной лавки, а по дороге показать здание Комендатуры.
   - Как все лишнее продашь, так налегке в Комендатуру и заскочишь. А то упреешь, столько железа на себе таскать.
   - Кстати, Владимирыч, а в 'Ратнике' этом, что кроме оружия продают?
   - А что нужно?
   - Да баул нужен большой брезентовый. Я РПК и патроны к нему решил себе оставить. Пригодится.
   - За это даже не переживай, баул я тебе так подарю, у меня как раз в кузове несколько новых лежат, на продажу брал. Хорошие, прочные. Двойной слой брезента, лямки прошитые, регулируемые. Можно как сумку носить, на плече, можно - как рюкзак.
   - Да, Владимирыч, сразу видно торговца... И сколько стоит? - ухмыляюсь я.
   Тот только разводит руками в ответ, мол, что поделать, привычка - вторая натура.
   Дальше едем молча. Тимофей Владимирович 'баранку' крутит, а я по сторонам глазею. Да уж, здорово изменилась Червленная за последние тридцать лет! Помимо напичканного огневыми точками защитного вала, оборону станицы обеспечивала еще и загнанная в капониры тяжелая бронетехника. По бокам от ворот стоят два врытых в землю по самую башню Т-72, а вдалеке видны торчащие из-за брустверов, будто стальные грибы, башни нескольких БМП-2. Между валом и крайними домами станицы почти полукилометровое 'предполье' с рядами колючей проволоки на кольях и, скорее всего, еще и густо заминированное. Оборону тут можно держать долго и против вполне серьезных сил противника. Жилые дома тоже больше напоминают маленькие крепости из красного или белого кирпича, с кровлями из тяжелой черепицы. На Кавказе всегда любили окружать дома высокими заборами, но если раньше их строили для красоты и чтобы избежать любопытных взглядов, то за теми, что я вижу сейчас по обе стороны улицы, вполне можно пересидеть минометный обстрел.
   - А вот, кстати, и Комендатура, - кивает через некоторое время Владимирович на приземистое двухэтажное здание, притормозив посреди небольшой площади. Знакомое, кстати, местечко! Если мне мой склероз не изменяет, то в былые годы, еще до первой кампании, тут располагалась детская спортивная школа-интернат. А в 1999 году, когда судьба впервые занесла в Червленную, тут стоял сводный отряд Московского СОБРа.
   Оглядываюсь в указанном направлении и вижу настоящую крепость: высокая стена из бетонных блоков с бойницами огневых точек и спиралями 'егозы' по верху, узкие окна, из которых так удобно отстреливаться в случае нападения, пулеметное гнездо и несколько прожекторов на крыше. Тяжелые стальные ворота, сдвигающиеся вбок, слева от них - проходная, напомнившая внешним видом ДОТ-КПП на въезде в станицу, такая же мощная и основательная, идеально подходящая для ведения оборонительного боя. Перед фасадом - небольшая площадь и улицы от нее отходят прямые, хорошо простреливаемые. Охраны, на первый взгляд, не много, но выглядят эти парни куда серьезнее часовых на въезде в станицу. Сразу видно, с наскока этот домик не взять. Откуда-то с заднего двора в небо торчат сразу две антенны. Одна - обычный двадцати пяти метровый штырь-диполь армейской КШМки. Вторая - сильно напоминающий Шуховскую телебашню в миниатюре ажурный металлический конус. Правда что ли телебашня? Нет, вряд ли. Скорее всего - радио. Кстати, несколько 'тарелок'-громкоговорителей на столбах я по дороге видел, просто внимания не обратил.
   - А вон по той улице буквально метров сто, по правой стороне и будет 'Псарня'. Там вывеска приметная, мимо не пройдешь. А вот по этой, правда подальше, примерно через километр, и моя лавочка. Я и живу там же, так что, заходи в гости.
   Еще через пять минут Тимофей Владимирович останавливает ЗИЛ перед сложенным из красного кирпича одноэтажным домом без окон. К стальной входной двери ведет высокое и широкое крыльцо, выложенное толстой тротуарной плиткой. Над дверью простая черного цвета с белыми буквами вывеска: 'Ратник. Оружие и боеприпасы'. А что? Скромненько и со вкусом. Как говорится, главное не форма, а содержание.
   Владимирович помогает мне выгрузить из кузова трофейное 'железо', вручает, отказавшись от денег, огромный брезентовый баул цвета хаки и, пожав на прощание руку, уезжает в больницу, проверить, как разместили Егора. А я остаюсь на ступенях крыльца, увешанный оружием, будто новогодняя елка. Уже было собираюсь войти, как вдруг до меня доходит, что попытка продать черные от свежего порохового нагара 'стволы' выглядит не совсем красиво. Это все равно, что грязную поношенную одежду продавать. Или надкусанные пирожки. Решено! Усаживаюсь прямо на нижнюю ступень крыльца, сваливаю кучей на расстеленный на асфальтовом тротуаре баул автоматы и пистолеты, пулемет ставлю на сошки рядом. Из 'мародерки' на свет божий извлекаю масленку и ветошь. Пошло дело! Примерно через час, уже устав от удивленных и заинтересованных взглядов прохожих и изрядно вспотев на жарком солнце, разряжаю все магазины, ссыпав патроны в трофейный 'сидор', снова навьючиваю на себя свой маленький, но увесистый арсенал и толкаю внутрь тяжеленную дверь магазина.
   - Рад приветствовать, молодой человек, - слышу я, едва затихает подвешенный над притолокой колокольчик. - Не часто в наше время можно встретить столь добросовестных клиентов. Обычно, норовят всучить просто заросшее грязью, да еще и ругаться пытаются. Меня, кстати, зовут Сергей Сергеевич.
   - А меня Михаил, - представляюсь я невысокому, полноватому и лысому как колено, дядьке лет пятидесяти в маленьких круглых очках, здорово похожему на актера Броневого в роли доктора из 'Формулы любви' и жму ему руку. - А как вы узнали...
   - Юноша, есть такое дивное изобретение человеческого гения - камера видео наблюдения. Неужели не слышали?
   Пристыжено улыбаюсь и развожу руками. Красиво тебя умыли Михаил Николаевич. Вот тебе и урок на будущее! Не покупайся на кажущуюся архаичность: на все эти 'трактиры', 'лавки'... Как ни крути, вокруг тебя будущее, пусть и не совсем счастливое. И народ здешний - далеко не дикари.
   Пока собираясь с мыслями, чтобы придумать что-нибудь остроумное в ответ, обвожу взглядом торговый зал магазина...
   И минут на десять 'зависаю', словно перегруженный компьютер. Да уж, посмотреть тут явно есть на что! Нет, во внешнем облике торгового зала ничего необычного не было: открытые стеллажи, полки и застекленные прилавки. Но вот их содержимое было достойно самого пристального внимания. С одной стороны, не сказать, что выбор поражал разнообразием, по большому счету, все, что я сейчас вижу перед собой, в мое время можно было увидеть почти в любой армейской 'оружейке'. Но вот тот факт, что все это можно спокойно купить... К этому мне, отлично помнящему, сколько времени у нас занимало получение разрешения на травматический 'резиноплюй', точно еще предстоит привыкнуть. Да и количество оружия, что называется, на единицу площади слегка шокировало.
   Вся левая от меня стена была занята стеллажом, заставленным, судя по всему, добычей парней, вроде меня. Пара десятков 'калашей' всех модификаций и обоих калибров. Примерно столько же симоновских самозарядных карабинов. Одна СВД-С*, а рядом с ней, у меня чуть челюсть на грудь не рухнула, СВТ-40 с оптическим прицелом. Чудны дела твои, господи! А я уж думал, что 'светки' только в музеях, да на киностудиях в качестве реквизита и остались. И тут же, выражаясь 'высоким штилем', символизируя связь поколений, пристроился немного потертый 'Винторез'. Три 'ручника', два 'семьдесят четвертых' и один 'брат-близнец' моего. Один ПКМ и один 'Печенег'. Перед стеллажом - застекленный прилавок, в котором выложены пистолеты: четыре видавших и лучшие времена 'Тульских Токарева', стайка 'Макаровых' с черными и рыжими рукоятями, среди которых, бросающийся в глаза, словно волкодав среди болонок, одиноко красуется АПС. Все не новое, но, судя по внешнему виду, вполне исправное и работоспособное. Секонд-хенд, блин!
   Стена справа отдана под 'тяжелую артиллерию'. Там на станках-треногах грозно замерли 'Корд' и НСВ, рядом с которыми 'меньшими братьями' примостились ПКМС и АГС-17. На стене - небольшая полка, а на ней - два РГ-6* и три 'подствольника'. Все три - 'двадцать пятые', странно, 'тридцатка' тут в свое время тоже здорово распространена была... В углу - открытая оружейная пирамида, в которой выстроились гранатометы: одноразовые 'Мухи' и 'Аглени', парочка РПО 'Шмель', три РПГ-7 и даже один 'Вампир'*. И тут же патронные короба, 'улитки' для АГС, ленты всех типов, машинки для их снаряжения, и Ракова*, и для более крупных калибров. Охренеть, дайте две!!! И это все в свободной продаже?! Как говорится: нет, ну это просто праздник какой-то!
   Ассортимент на стене за спиной хозяина и в стеклянной витрине перед ним сильно напоминает левую стену, но с тремя очень серьезными отличиями. Во-первых, все оружие новое, лоснящееся от смазки, с ярким воронением. Во-вторых, выбор намного шире: есть и 'Вал', и ВСК, и 9А-91, да и в рядах 'Калашниковых' видны и АК-103, и АК-104. В витрине с пистолетами кроме 'Стечкина', 'Макарова' и ТТ, лежат пистолет Ярыгина и украинский 'Форт'. Этот-то тут, какими судьбами? И, в-третьих, каждый 'ствол' был в единственном экземпляре. Оно и понятно, на стене - образец, остальное в подсобке. Это же не бывшие в употреблении 'стволы', что все разные, и всяк со своей 'придурью'. А еще на прилавке под стеклом аккуратно разложены коробки с самыми разными боеприпасами и ручные гранаты. В гранатах, правда, разнообразия не наблюдалось: РГД-5 и Ф-1, больше ничего и не было. Хотя, с другой стороны, а что еще нужно?
   - Что, юноша, понравилось? - выводит меня из ступора насмешливый голос Сергея Сергеевича.
   - Да уж, блин, впечатляет - это самое меньшее, что можно сказать! А что, - я, пытаясь пошутить, киваю на правую стену. - ЗУшки нету?
   - Ну, почему же нету, есть. Просто тут для нее тесновато. Да и денег у Вас, думается мне, на ЗУ-23 пока не хватит. Опять же, на приобретение крупнокалиберных пулеметов, гранатометов и всего прочего в таком роде, нужно получить специальное разрешение у Коменданта.
   Смотрю на него, и не могу понять, то ли мужик умеет шутить с таким серьезным лицом, то ли у него и впрямь двадцати трех миллиметровая спаренная зенитная установка на заднем дворе стоит. Хотя, учитывая, что 'Утес' и 'Корд' имеются... Наверняка и 'двадцать третью' купить можно, и КПВ. Были б деньги и 'добро' от Коменданта.
  
  
   * СВД-С - вариант снайперской винтовки СВД, разработанный для ВДВ, имеет складывающийся приклад.
   * РГ-6 - шестизарядный ручной противопехотный гранатомет револьверного типа, стреляет стандартными гранатами ВОГ-25.
   * 'Вампир' - РПГ-29, противотанковый гранатомет.
   * Машинка Ракова - механическое устройство для снаряжения пулеметных лент калибра 7.62 мм.
   _____________________________________________________________________________
  
   - А все остальное?
   - А все остальное, хоть все заберите, лишь бы денег хватило.
   Да уж, блин, сладкий сон любого милитариста! Я сейчас просто заплачу и попрошу у Сергея Сергеевича политического убежища.
   Ладно, полюбовались, и баста. Пора к делу переходить.
   - Куда тут можно товар для осмотра сложить?
   - А вот, у вас за спиной верстачок стоит, на него, и выкладывайте свои трофеи. Смотреть их будем. А как они к вам попали, если не секрет? Уж простите мое любопытство.
   - Да нет никакого секрета. Мы с Тимофеем Владимировичем и ребятами из Дорожной Стражи по дороге из Моздока, в Алпатово, в засаду влетели. Парням не повезло, погибли почти сразу, А я вот удачливее оказался...
   - Постойте, Тимофей Владимирович? Старосельцев?
   - Вот ей богу, фамилию-то его я и не знаю. Но если у него есть сын Егор, дочка Оксана и торгует он всякой снарягой и экипировкой, то значит Старосельцев.
   - А что за ребята из Стражи?
   - Ну, Тимофей Владимирович их фамилии лейтенанту Карташову называл, только я не запомнил. Только имена - Виктор, Андрей и Юра, молодой совсем мальчишка...
   - Знаю о ком речь, Вити Смирнова экипаж. Хорошие ребята были, упокой Господь их души. Жалко... А напал кто?
   - Старосельцев сказал, 'волчата' из Непримиримых Тейпов.
   - 'Волчьи головы' в Комендатуру не сдали еще? Не возражаете, я взгляну?
   - Да нет, вот они, - протягиваю я Сергею Сергеевичу вынутые из кармана вышитые тряпки.
   - Ого, да вы, Михаил, серьезный человек! В одиночку пятерых Итум-Калинских 'волчат' уделать, это не в рукав высморкаться. Уважаю!
   - А почему вы решили, что они из Итум-Калы?
   - Башни позади голов видите?
   - Башни Шамиля? - доходит до меня.
   Эти древние башни времен Кавказской войны, перекрывавшие некогда ущелье Волчья Пасть, и в мое время были своего рода неофициальным символом Итум-Калинского района.
   - Они самые.
   Он возвращает мне 'бошки', а я выкладываю на гладко оструганную столешницу все свои утренние 'приобретения'. Сергей Сергеевич поочередно берет их с верстака, вертит в руках, сноровисто делает неполную разборку. Первыми в сторону он откладывает два АКМа братцев-'партизан'.
   - Извините, Мишенька, но это совсем хлам. Новые цевья и приклады - не проблема, у меня запасных полно и пластиковых, и деревянных. Но они 'ушатаные' насмерть. Видно, прежние хозяева совсем дураки криворукие были. Больше восемнадцати рублей за каждый не дам, уж извините.
   Во время разговора со Старосельцевым по пути в Червленную, я уже составил себе некоторое представление о здешних ценах, и только согласно киваю.
   - Действительно хлам, Сергей Сергеевич, Вы правы. Больше за них просить было бы хамством.
   - 'Макаров' тоже слова доброго не стоит, ему в его теперешнем состоянии на помойке место, если уж по совести, но может и возьмет кто, на дешевизну польстившись. За него я пять рублей дам.
   Мне остается только вновь согласно кивнуть. Честно говоря, я думал он этот ПМ вообще брать не станет, а просто предложит с ним до ближайшей мусорной ямы прогуляться. Продавец будто читает мои мысли.
   - У меня кроме лавки еще и мастерская. И оружейник толковый. Так что, вытянем 'ветерана', может еще кому послужит. Зато вот СВД и ПММ у вас очень недурственные. За пистолет пятнашку дам, за 'снайперку' - сто рублей, если вместе с магазинами и патронами. Идет?
   - Идет.
   - АКМС тоже вполне приличный, да еще и 'затыльник' от ГП... Тридцать. Ножи не возьму, не обижайтесь, не мой профиль. Их попробуйте как раз Старосельцеву продать, он холодным оружием тоже приторговывает. А вот штык, если продадите - возьму, в комплект к моей, - он кивает на снайперскую СВТ, - красотке. Она как раз без штыка. Два рубля дам, согласны?
   - Согласен.
   - Угу, гранаты себе оставите?
   - Нет, что-то они мне особого доверия не внушают.
   - Мне, если честно, тоже, но по пять рублей за штуку дам.
   - Пойдет.
   - Так, пулемет...
   - А вот РПК я продавать не хотел, Сергей Сергеич. Мой 'семьдесят четвертый', он все же больше для городского боя подходит. В лесу от него толку будет мало, калибр не тот, не то, что от веток, от травы рикошетит...
   - Так-то оно так, Миша. Но есть у меня для вас вариант получше. Я вам в обмен на РПК и три 'банки' отдам 'сто третий' с четырьмя магазинами. Новенький, только с консервации. Есть еще и болгарский, но наш еще до Тьмы сделан, качеством все-таки получше будет. Подумайте сами: калибр тот же, а весит почти на четыре кило меньше, да и 'подствольник' на него навесить можно. Ну, как?
   Вообще-то, кажется, тут меня милейший Сергей Сергеевич малость по деньгам 'напарить' хочет. Но в пределах разумного. АК-103 у него, если верить ценнику, стоит шестьдесят пять рублей серебром. А вот подержанный РПК - восемьдесят пять. И это с одной 'банкой'. Но, с другой стороны, он мне к 'калашу' еще четыре магазина дает. И с остальными 'стволами' не обманул. Пусть хоть какую-то выгоду получит.
   - Идет.
   - А вы, Миша, я гляжу, отличный клиент! Еще чем-то помочь могу? Патроны, гранаты?
   - Да, - вспоминаю я про опустевшую 'спарку' магазинов, - шестьдесят патронов 5.45 сколько будут стоить? И еще к ВОГам хочу прицениться.
   - Вот ВОГов сейчас нет. Зайдите через недельку, как раз подвезти должны. Стоят они по десять рублей. А 'пятерка' у меня - пять рублей за пачку. Так что, десять рублей с Вас.
   - Они у вас 7Н6 или 7Н10*?
   ____________________________________________________________________________
  
   * 7Н6 - автоматный патрон калибра 5,45 мм с простой пулей.
   * 7Н10 - автоматный патрон калибра 5.45 мм с пулей со стальным сердечником.
   _____________________________________________________________________________
  
   - Ууу, Миша, вы и спросили... Я уже забыл, когда последний раз 'десятые' видел, так что только 'шестые'.
   - Ну и ладно. Кстати, Сергей Сергеевич, а где вы все это, - я киваю головой на новенькие 'стволы' на центральной стене и витрину с боеприпасами, - закупаете?
   - Как где, - тот смотрит на меня с искренним изумлением. - На Украине, разумеется, что-то они там сами делают, что-то им морем из Болгарии везут, а они уже нам переправляют. Как мне кажется, ни в Ижевске, ни в Туле, ни в Коврове разумной жизни не будет еще много лет, пока радиационный фон не снизится. Да и после этого на тамошних руинах что-либо производить будет сложно.
   Оп-па, попал, ты Миша, пальцем в небо. На будущее, думай, прежде чем рот открывать, а то точно на чем-нибудь конкретно засыплешься. Зато, по крайней мере, становится понятным наличие 'Форта', да и некоторая информация о здешних делах получена.
   - Как деньги возьмете, все серебром или часть золотом?
   - Только серебром, уж больно большая куча будет. Давайте часть золотом. Какой у вас тут курс?
   Понимаю, что снова сморозил чушь, уж курс золота к серебру тут любой ребенок знает, но делать нечего. Однако, пожилой продавец невозмутим.
   - Пятьдесят к одному.
   Фу, похоже, пронесло. Видимо, в разных краях тут курс различается.
   - Тогда пусть будет три золотых и сорок три серебром.
   Пакую купленный 'сто третий' в баул к ранцу с мясом, своей РДшке и 'сидору' с патронами, закидываю его на левое плечо, свой АКС - на правое. Две пачки 'пятеры' убираю в 'мародерку', туда же перекладываю ИПП, а полученные деньги убираю на ее место, в нагрудный кармашек РПС. Прощаюсь с Сергеем Сергеевичем, клятвенно заверив его на прощание, что обязательно еще к нему зайду, и не раз.
   До Комендатуры дошел минут за двадцать неспешным шагом. Перед проходной меня притормозили двое квадратных молодых парняг в черных 'горках', беретах и РПС, вооруженных АКМСами. На рукавах - шевроны с таким же гербом Терского казачьего войска, что и у Дорожной Стражи, но с надписями 'Комендатура ст. Червленная' и 'Охранная Рота'.
   - Кто такой, куда?
   - Наемник, хочу 'волчьи головы' сдать.
   В глазах парней просыпается искренний интерес и что-то похожее на уважение.
   - Это ты с утра в Алпатово геройствовал?
   Да уж, земля, как известно, слухом полнится. Хотя, что странного, электричество у них есть, телефон тоже. Через КПП я почти два часа назад проехал, да до этого меня и Владимировича Карташов почти час 'мариновал'. Разошлась информация...
   - Было дело.
   - И как ты один против пятерых-то?
   - Повезло...
   - Ну, удача, она девка такая, не ко всем идет. В мешке что?
   - Автомат, патроны, еды немного.
   - Ясно, тогда мешок и свой 'калаш' тут оставь, на выходе заберешь. Не боись, ничего не пропадет, у нас с этим строго.
   - А пистолет?
   - Можешь оставить. Совсем без оружия мужчине ходить не годится, тут Терской Фронт, как никак, не Ростов какой-нибудь, и не Ставрополь.
   Отдаю баул и АКС сидящему в проходной пожилому осетину в такой же, как и у парней, черной 'горке', получаю взамен жестяную овальную бирку с номером, почти как в гардеробе кинотеатра.
   - Отец, я тут у вас первый раз. Куда мне?
   - В фин. часть. На первом этаже по коридору направо, до конца. Там увидишь.
   Марширую через чисто подметенный асфальтированный двор, прохожу в серьезной толщины бронированную дверь, по случаю теплой погоды распахнутую настежь. Вежливо киваю сидящему в застекленном 'аквариуме' дежурной части лысому амбалу с красной повязкой дежурного и лейтенантскими звездочками на хлястиках-погончиках его черного прыжкового комбинезона.
   - В фин. часть.
   - Проходи, - вяло отмахивается он, но вот взгляд у мужика нифига не расслабленный, смотрит он пристально и внимательно. Видно, обстановка тут неспокойная и бдительность на высоте, что у Стражи, что у этих вот, из Охранной Роты.
   В конце коридора вижу дверь с табличкой 'Финансовая часть'. Вежливо стучу и вхожу. Первое, что бросается в глаза - большой отрывной календарь на стене. Ага! На дворе у нас 17 сентября 2040 года, понедельник. Ну, слава богу, с датой определились. О, как! Сам факт того, что меня неизвестно как, и неизвестно зачем зашвырнуло аж на тридцать лет вперед, уже вообще не удивляет. Воспринимаем как данность. Поразительное все-таки животное человек, адаптируется к чему угодно. Я, по идее, должен сейчас в истерике биться, причитать и волосы на себе рвать от отчаянья. А вместо этого хожу по магазинам и, словно ребенок конфете, радуюсь таким мелочам, как точная дата, в которой я очутился.
   Широко и доброжелательно улыбаюсь сидящей за письменным столом полной женщине лет пятидесяти.
   - Здравствуйте, а я, видимо, к вам.
   - Так, похоже, наш 'неизвестный герой' объявился. Ну, молодой человек, ты просто фурор произвел в нашем болотце: появляешься неизвестно откуда, всех подряд спасаешь, нохчей бьешь, чуть ли не тапкой, как тараканов на кухне...
   - Если б всех спас, было бы просто здорово, - искренне вздыхаю я, вспомнив вдруг умоляющие глаза умирающего Юрки.
   Лицо женщины сразу становится серьезным и грустным.
   - Да, тут ты, парень, прав. Жалко ребят. Но, тут таким никого не удивишь: Терской Фронт, тут у Непримиримых, считай, в каждой семье кровники. Который год война, а все конца и края не видно. Уже, считай, два поколения на этой войне выросли. Ой, что-то меня в философию занесло! Давай сюда свои трофеи.
   Протягиваю ей мятые лоскуты ткани из кармана. Она раскладывает их перед собой, разглаживает, внимательно изучает. Потом достает из верхнего ящика толстый гроссбух в кожаной обложке.
   - Ну, давай оформлять. Фамилия, имя, отчество.
   - Тюкалов Михаил Николаевич.
   - Год и место рождения.
   - Эээ, - быстренько перегоняю свой возраст под 'местное время', - две тысячи шестой, Московская область. Город нужен?
   - Ой, да какая теперь-то разница? Достаточно и области.
   Да уж, кому теперь интересны названия стертых с лица земли и засыпанных радиоактивным пеплом городов бывшей Московской области.
   - Род занятий?
   - Наемник.
   - Дата, время и место огневого контакта?
   - Сегодня утром, около восьми, Мертвые Земли, село Алпатово.
   О, как загнул! А главное, тетка все это восприняла совершенно спокойно, как должное. Похоже, начал врастать в местные реалии.
   - Есть ли свидетели огневого контакта?
   - Да, Старосельцев Тимофей Владимирович и его дети, Егор и Оксана.
   - Ну, вот и закончили с бюрократией. Вот тут распишись.
   Пока я расписываюсь, женщина открывает обшарпанный несгораемый шкаф у себя за спиной.
   - Награду как возьмешь? Серебром или золотом?
   - Лучше золотом.
   Смахиваю со стола в ладонь золотую монету, прощаюсь и выхожу в коридор. Возле 'дежурки' меня останавливает давешний лысый дежурный.
   - Эй, парень, тебе надо будет с Комендантом по поводу происшедшего поговорить, но он в Ханкале. Ты остановиться где решил?
   - В 'Псарне'.
   - Ясно. В общем, ты лучше никуда не отлучайся, как Комендант вернется, мы за тобой посыльного пришлем.
   - Договорились, товарищ лейтенант! - шутливо козыряю ему, подражая американским воякам из кино.
   Тот только ухмыляется и кивает в ответ. Забрав на проходной свои вещи и оружие, топаю по указанной мне Старосельцевым улице, которая и впрямь метров через сто приводит меня к основательному одноэтажному дому, обложенному диким камнем, с цокольным полуподвалом. Вход, что характерно, ведет именно в него. Над широкими деревянными дверями, распашными, будто в салунах из американских вестернов, только полноценного размера, висит не без таланта нарисованная вывеска. На ней - три здоровенные серые кавказские овчарки, мохнатые, с оскаленными огромными белоснежными клыками и купированными ушами-пенечками. Лапами они опираются на ярко-красную надпись, сделанную шрифтом, стилизованным под старославянский - 'Псарня'. А ниже уже вполне нормальными черными буквами: 'Трактир и гостиница'. Да уж, прав был Тимофей Владимирович, пройти мимо, не заметив сложно.
   Спускаюсь вниз по ступеням и вхожу в полутемный зал. По дороге я все пытался себе представить, как может выглядеть 'логово' наемников. Фантазия рисовала нечто среднее между салуном на Диком Западе и тавернами из книжек про Конана-варвара: каменные стены, чад факелов, большущий камин, в котором жарится на вертеле здоровенный кусок мяса, а то и целая туша какого-нибудь бычка или барана, орущие песни пьяные и давно не мывшиеся бугаи-посетители с бандитскими харями, обвешанные с ног до головы оружием. Бред, конечно, но больше на ум ничего не приходило. Реальность разбивает все мои безумные фантазии. Вид трактир имеет вполне обычный: десяток столов, стойка бара с тремя пивными кранами. В дальнем углу - широкая деревянная лестница с перилами на второй этаж, который на самом деле первый. Позади стойки видны полки, заставленные бутылками. Разве что бросается в глаза отсутствие стульев, которые заменяют массивные деревянные скамьи, да и столы сделаны им под стать. Такую мебель двигать упреешь, зато и в драке в качестве подручного средства использовать не получится, и сломать трудно, даже если специально постараться. А еще на стене за спиной крупного, похожего на бросившего спорт борца-вольника, пожилого бармена висят бесшумный автомат 'Вал' с оптическим прицелом и растянутый треугольник некогда черной, но здорово выцветшей и полинявшей косынки. Ну, да, Владимирыч ведь говорил, что хозяин трактира - бывший наемник. Кузьма Четверть, кажется. Скинув баул на пол, себе под ноги, и положив на него сверху АКС, здороваюсь с барменом.
   - Кузьма, - представляется он. - Местный бармен и, до кучи, хозяин.
   - Михаил, посетитель.
   Улыбаясь, жмем друг другу руки.
   - Ты покушать или на постой остановиться?
   - Вообще-то на постой, но покушать тоже не мешает.
   - Ну, для коллеги, - Кузьма кивает на мою бандану, - номер на одного - пять рублей серебром в сутки, трехразовое питание в стоимость включено, но спиртное в эту цену не входит. В номере душ. Прочие 'удобства' - во дворе Нужна баня - заказывай заранее, часов за пять хотя бы, чтоб протопилась. Стоит три рубля. Если надо какие вещи постирать, тоже можно. Там оплата зависит от количества тряпья. Сегодня завтрак ты уже пропустил, так что за первый день с тебя возьму не пять рублей, а четыре. Обед - через час. Если очень есть хочешь меню вон, на стене висит, но, не обессудь, за отдельную плату. Какие вопросы есть?
   - Розетка в номере имеется? Мне аккумулятор для радиостанции зарядить надо.
   - Есть розетки. Если зарядный 'стакан' нужен, то могу на прокат дать. Станция какая у тебя?
   - 'Стакан' у меня свой. Заплачу пока за три дня, а там глянем
   - Хорошо, тогда четырнадцать рублей с тебя. Поселишься в третьем номере.
   Кузьма берет у меня деньги, достает из-под стойки ключ и показывает на лестницу.
   - Комната там, подходи на обед, не забудь. Сегодня кубанский борщ и свиная отбивная с картошкой.
   - Ну, теперь точно не забуду. Пожрать вкусно я большой любитель.
  
   Номер оказывается вполне приличным, небольшим, не больше десяти 'квадратов', ну так мне тут не в футбол играть. Маленькая прихожая, из которой можно попасть или в душ, или в комнату. Душевая - самая обычная, я по ходу своей кочевой военной жизни на такие насмотрелся: неглубокая, примерно по щиколотку, ванночка, вмурованная в пол и торчащий прямо из стены смеситель с гибким шлангом душа. Пол и стены выложены простенькой, местами сильно потрескавшейся кафельной плиткой. С одной стороны - предельный аскетизм, с другой - я все-таки далеко не 'аглицкая королева', приходилось и в ведре мыться, и в ледяной грязноватой горной речке. А тут горячая вода есть, уже не мало! Заглядываю в комнату. А ничего себе так. Даже уютно. Широкая кровать, невысокая тумбочка рядом, напротив - стол и пара мягких стульев. Встроенный в стену шкаф-купе, почти как у меня дома... был... когда-то... только без зеркальной панели во всю дверцу. Стены покрашены желтой краской. На стене в изголовье кровати - ночник с матовым плафоном-шаром и розетка. Под потолком - люстра, почти такой же матовый шар, что и у ночника, только в два раза больше. На полу - плетеный из множества матерчатых лент коврик. Единственное окно смотрит во внутренний двор, но сквозь него почти ничего не видно, похоже весь двор густо оплетен виноградной лозой. На стене рядом с окном - небольшой прямоугольный радиоприемник без названия в пластмассовом потемневшем от времени грязно-белом корпусе. Ни шкалы диапазонов, ни каких-нибудь кнопок. Из всех 'органов управления' - ребристое колесико громкости, до половины 'утопленное' в корпус приемника, которое если до упора повернуть влево, еще и кнопка 'выкл.'. Помню-помню я такие агрегаты. Я в детстве у бабушки в деревне такие видел. Называется это чудо техники 'радиоточка' и принимает только один канал. Интересно какой? Тот, у бабушки, 'Маяк' принимал. Как сейчас помню: 'На волне 'Маяка' - программа 'Рабочий полдень'. А тут что? Поворачиваю ручку громкости. Сквозь треск эфирных помех слышен голос какой-то певички, что-то поющей про большую любовь. Песня незнакомая, но и так все ясно. Попса... Попса никогда не меняется... Хмыкнув, вырубаю приемник и, стянув с головы бандану, кидаю ее на кровать. Нормально, жить можно!
   Вытряхиваю все содержимое баула на кровать, застеленную простым серым шерстяным покрывалом. Достаю из РД коробку со сканнером, включаю зарядный 'стакан' в розетку и ставлю станцию заряжаться. А сам, усевшись на кровать и подвинув стол поближе, начинаю окончательную ревизию своего имущества.
   По итогам первых двух суток в новом для меня мире и в новом качестве я строго в плюсе: разжился целой кучей полезных и не очень вещей. Прежде всего - деньги. За вычетом потраченного на патроны и отданного за номер у меня четыре золотые и двадцать девять серебряных монет с довольно затейливым гербом и надписью Югороссийская республика на одной стороне, и номиналом в один рубль на другой. Странно кстати, почему было не обозвать золотой как-то иначе? Хотя, если курс в разных местах разный, то запаришься номиналы менять. То он 'полтинник', то 'четвертак', а то - 'червонец'. А так, рубль и рубль. Есть серебряный - он дешевле. Есть золотой, он дороже. Наверняка есть еще и какая-нибудь медная мелочь, серебро разменивать. И незачем голову ломать. Так, что еще? Еще есть остатки 'наследства' убиенных мною в Науре бандитов: два охотничьих ножа, ранец, набитый копченым мясом, РПС с подсумками под ручной пулемет, теперь мне уже совсем не нужная. Шесть автоматных и два пулеметных магазина калибра 7.62 мм, патроны пистолетные 9х18, изъятые из бандитских пистолетов - 32 штуки, нормально, полтора магазина к моему 'Стечкину'. Целая россыпь автоматных патронов 7.62 мм в вытертом брезентовом вещмешке. На некоторое время погружаюсь в пересчет. Ага, 318 штук, не много, конечно, но и не штатный БК. Как ни крути, десять полных магазинов и еще чуть больше половины. Учитывая их вес, больше на себе и не упрешь. По крайней мере, если пешком идти, а не на авто катиться. А с авто у меня тут пока никак. А еще есть новенький, только что выменянный АК-103 с четырьмя магазинами. Да все то, с чем я сюда провалился и о чем уже рассказывал чуть раньше. Не плохо! Не олигарх, конечно, но и нищим не назвать.
   Закончив игру в Скупого Рыцаря, не спеша набиваю пустые магазины к АКС купленными патронами, убираю вещи и автоматы в шкаф и топаю в душ. Стоя под тугими струями, размышляю о том, как же все-таки мало солдату надо для счастья: вкусно и много пожрать да в горячей воде помыться. Пункт два - выполнен, пункт раз - пойдем выполнять через десять минут. В одном обернутом вокруг бедер полотенце босиком шлепаю в комнату и прямо на ходу соображаю, что мне, похоже, еще очень многое прикупить надо. Вот помылся, а чистого белья, чтоб переодеться - нету. И футболки чистой нет. И носок. Да что там говорить, тапочек, и тех нема! Ладно, сейчас поем, да пройдусь к тому же Старосельцеву в гости, у него если и не все, то хотя бы часть необходимого купить можно будет. А чего не будет, так хоть узнаю, где найти можно. Но это все - позже. А прямо сейчас пора на обед топать, а то в брюхе уже, как говорится, кишка кишке колотит по башке. Быстренько одеваюсь и натягиваю ботинки, щелкаю 'клипсой' застежки, крепя к ремню кобуру со 'Стечкиным'. Как тот парень возле Комендатуры сказал: 'Не Ставрополь какой-нибудь'...
   В зале я оказываюсь не первым посетителем. Два стола уже заняты. За одним неспешно едят и о чем-то беседуют два парня в выгоревших на солнце почти до белизны 'горках'. На вид, примерно мои ровесники, крепкие фигуры, широкие плечи, загорелые обветренные лица. Свои черные банданы они, словно байкеры, которых я неоднократно видел когда-то в Москве, повязали на плечо, пропустив под подмышкой и завязав узлом вокруг хлястика-погончика куртки. За другим в одиночестве выпивает еще один, одетый в камуфлированные штаны и короткую черную кожаную куртку. Внешностью и повадками он здорово смахивает на мелких бандючат начала 90-х: лысая голова, наглая физиономия, некогда спортивная, но уже начинающая оплывать 'тушка', этакий некогда накачанный 'колобок'. Заменить ему камуфляжные штаны на малиновые слаксы, а короткие сапоги на 'адидасовские' кроссовки... Да толстую золотую цепь на шею повесить... М-да, одним словом, не нравится мне этот 'гусь', хоть убейте не нравится. Все трое вооружены только пистолетами. Угадал я, без повода обвешиваться оружием тут, похоже, не принято, но и совсем безоружными не ходят.
   Увидев меня, все трое отрываются от своих занятий и изучающее разглядывают мою скромную персону. Поневоле вспоминаются старые вестерны с Клинтом Иствудом. В город приезжает никому неизвестный стрелок и местные глазеют, соображая, чего от него можно ждать. Ладно, поиграем в ковбоев. Надеюсь, нарываться на проблемы, проверяя новичка 'на слабо', подобно киношным 'плохишам', они не станут. Не хотелось бы начинать взаимоотношения с местными наемниками с драки, или, не приведи бог, со стрельбы. Неспешно рассматриваю их в ответ, здороваюсь, слегка кивая головой, а потом подхожу к стоящему за стойкой Кузьме.
   - Так что там с обедом?
   - Садись за любой стол, сейчас все будет, - отвечает тот.
   И впрямь, буквально через минуту из двери, ведущей, судя по запахам, из-за нее доносящимся, на кухню, выплывает монументальная женщина с большим деревянным подносом в руках. Ох, блин! С таких, наверное, при Советском Союзе статуи колхозниц и прочих строительниц коммунизма лепили. Настоящая казачка: красивая, статная, крепкая. Из тех, что любого коня одним ударом с копыт свалят и горящую избу по бревнышку раскатают. Валькирия! Будь она лет на двадцать моложе - влюбился бы!
   А борщ хорош! Горячий, густой, наваристый, с помидорами, бордовой свеклой и пережаренным лучком, с кусочками нежной свинины, заправленный домашней сметаной и посыпанный свежей, душистой зеленью. Вкуснотища! Меня похожим в детстве бабушка кормила. Как она любила говаривать; 'Первое отличается от второго только тем, что ложка, которую воткнули в тарелку с борщом, через пару минут все-таки упадет'. Да уж, у местных поваров, похоже, подход к вопросу близкий. И это правильно!
   От приятных ощущений и детских воспоминаний меня отвлекает кожанно-камуфлированный 'колобок', нависший над моим столом и вперивший в меня нахальный взгляд.
   - Эй, слышь, а ты кто такой вообще будешь?
   Вот, блин, накаркал! Началось. Поднимаю глаза от тарелки и пристально смотрю на 'колобка'. Нет, ну до чего же он на дешевых 'быков' эпохи раннего капитализма похож. Ему б еще пару 'гаек' золотых на растопыренные веером пальцы.
   - Ты забыл сказать 'в натуре'...
   - Чего? - не понял тот.
   - Да ничего, а кто ты есть, чтоб спрашивать? - начинаю 'давить' я, вставая со скамьи и распрямляясь во весь свой немаленький рост. Продолжая сверлить его злым взглядом, подхожу почти вплотную. Мой 'оппонент' внезапно осознает, что не так уж он велик и широкоплеч, как ему казалось еще минуту назад и начинает вертеть головой, в поисках поддержку. Безуспешно. Парни в 'горках' свою беседу прервали, но смотрят на происходящее просто с интересом, как на представление и на выручку явно не спешат. Зато за стойкой подобрался Кузьма.
   - Толя, а ну-ка отвали от человека, не ищи горя!
   - Да ладно тебе, хозяин, не беспокойся, - широко улыбаюсь ему я и добавляю уже специально глумливым тоном. - Деточка ошиблась, сейчас прощения попросит, и разойдемся миром.
   Такого 'бычок' простить уже не может. Его левая ладонь сминает в комок футболку у меня на груди, а правая, сжатая в кулак, уходит в могучий, аж от уха, замах. Нет, ребята, я так не играю! Таких идиотов даже бить не интересно! Кто ж тебя, оболтуса, драться учил?! Отражению такого 'нападения' в милицейской 'учебке' на первых же занятиях по физподготовке обучают. Обеими руками обхватываю его левую ладонь, слегка выкручиваю ее, а вместе с ней и всю левую руку против часовой стрелки. Слегка доворачиваю корпус. Левая рука продолжает удерживать запястье в захвате, а локтем правой резко провожу расслабляющий удар в горло. И тут же сажусь на корточки, прижимая его руку к своему бедру подмышкой правой руки, а левой рву его руку вверх. Это описание приема выглядит длинным, а вот на его проведение у подготовленного человека уходит не больше полутора секунд. Локоть рычагом на излом - это очень больно, мало того, если я еще хоть чуть-чуть поднажму, то выломаю 'бычку' локтевой сустав, оставив его на всю жизнь инвалидом. Враз потерявший весь гонор 'оппонент', упав на колени и грохнувшись лбом об пол, надсадно хрипит от боли. Он может и рад заорать во всю глотку, да вот разбитое моим локтем горло не позволяет. Как говорится, чистая победа. Хотя нет, этот кабан, падая, умудрился цепануть мой стол. И теперь я имею возможность наблюдать растекающиеся по полу остатки борща и лежащую посреди осколков тарелки румяную отбивную, заляпанную картофельным пюре. Вот, блин, и покушали!
   - А вот это уже интересно, - слышу я со стороны ведущей к номерам лестницы. - А мне казалось, что боевому самбо только бойцов ОсНаза учат.
   Не отпуская захвата, поворачиваю голову на голос и вижу облокотившегося на перила широкоплечего бородача с интересом глядящего на нашу возню.
   - Ты, парень, отпустил бы Толю. Он хоть и придурок редкостный, ежели начинает без повода на незнакомых людей буром переть, но все же НАШ придурок. А ты тут чужак и если его искалечишь, то мы можем расстроиться.
   - Да ладно, - я отпускаю захват и, даже не глядя на подвывающего противника, делаю пару шагов в сторону лестницы, - не очень-то и хотелось. Но Толик ваш и впрямь, кретин. И это не оскорбление. Это медицинский диагноз. Причем кретин весьма невежливый. Поесть не дал, настроение испортил. А если, скажем, я... эээ... расстроюсь, а?
   - Что, такой серьезный парень? Знаешь, не обижайся, но я просто вынужден хоть и в более вежливой форме повторить вопрос Анатолия Кто ты такой и кто за тебя что сказать может? Кто тебя знает?
   - Я знаю.
   Все, включая меня, оборачиваются в сторону входной двери. Там, на пороге, стоит тот самый лейтенант с фигурой шифоньера, что сидел в 'дежурке' Комендатуры.
   - Этот парень сегодня утром в Алпатово пятерых 'волчат' из Итум-Кале угрохал. И Старосельцева с семьей от смерти спас. Один. А вот за Толей вашим, ты уж Убивец не обессудь, кроме двух пьяных драк, я особых подвигов не припоминаю. Пойдем, Михаил Николаич, - говорит он уже мне, - там Комендант вернулся, пообщаться хочет. Срочно.
   Ага, значит этот бородатый и есть предводитель здешних Вольных Стрелков Костя Убивец. Вот и познакомились, блин. Ну, делать нечего, от приглашения местных властей, да еще переданного столь крупногабаритным и серьезным посыльным, отказываться не стоит.
   - С тебя отбивная с картошкой, клоун, - негромко, но отчетливо говорю я, проходя мимо баюкающего руку Толи, и выхожу на улицу вслед за своим шкафоподобным провожатым.
   Да уж, как-то не задалась у меня попытка знакомства, интересно, а что ждет меня по возвращении из Комендатуры?
  
  
   Комендант Червленной капитан Костылев понравился мне сразу. Высокий, чуть пониже меня, а мою светлость природа и родители одарили почти двумя метрами роста, широкоплечий, мускулистый, не такой, конечно, огромный, как лейтенант из 'дежурки', но мне в габаритах не уступал точно. Мужественное загорелое лицо, волевой подбородок, пристальный взгляд чуть прищуренных серо-стальных глаз. Черный прыжковый комбинезон с подвернутыми до локтей рукавами. На груди - два ряда орденских планок. Сходу подмечаю приметные колодки медали 'За отвагу' и двух орденов Мужества. Остальные выглядят незнакомо, хотя еще одна, судя по черно-золотистым полосам, принадлежит 'Святому Георгию'. Хотя, может я и ошибаюсь и георгиевской лентой тут обозначают на орденской колодке совсем другую награду. В любом случае, дядя, похоже, героический, не из штабных. Внешне капитан чем-то неуловимо похож на моего армейского ротного, погибшего в 96-м в Грозном. Сразу видно, мужик серьезный и правильный.
   - Здравия желаю, товарищ капитан. Вызывали? - замираю я на пороге его кабинета.
   - Вольно, - улыбнувшись, машет он рукой в ответ. - Не вызывал, а пригласил для разговора. Ты мне не подчиненный, так что во фрунт тянуться не надо. И по званию не обязательно, можно просто Игорь Васильевич. Присаживайся.
   Сажусь на стоящий у окна жесткий стул. Хозяин кабинета остается на ногах и не спеша, прохаживается туда-сюда, заложив руки за спину.
   - Ну, о героических подвигах твоих я уже наслышан. И Петрович на въезде просветил, и тут народ треплется вовсю. Но хотелось бы все же услышать все от тебя, чтоб не создавать 'испорченного телефона'.
   В очередной раз начинаю пересказывать историю наших со Старосельцевыми приключений, стараясь не задерживаться на нашем с ними знакомстве, чтоб не нафантазировать лишнего. Зато размолвку в Алпатово, из-за которой меня якобы ссадили и сам бой расписываю во всех подробностях. Тут опасаться нечего: перестрелка с боевиками имела место быть на самом деле, а любая ссора - дело такое, в ней каждая сторона считает себя правой и мелкие расхождения никаких подозрений не вызовут. В конце, на всякий случай, рассказываю и о 'маленьком недоразумении' в 'Псарне'. Мало ли, что ждет меня по возвращении. Надо постараться заранее обезопасить себе тылы, изложив Коменданту свою версию событий пока еще есть такая возможность. А то, не дай бог, закончится все большой дракой, а то и стрельбой... Тогда точно доказывать что-либо будет поздно. Они местные, я пришлый, этого будет вполне достаточно.
   - Ясно, - задумчиво тянет Костылев. - Насчет 'Псарни' сильно не волнуйся, Костя Убивец и Кузьма Четверть мужики спокойные и разумные. Бардака не допустят. А заняться вообще у нас чем думаешь?
   Нет, похоже, этот вопрос так и будет меня тут преследовать!
   - Не решил пока. Осмотрюсь, прикину. Сперва хотел к Убивцу в команду проситься, но теперь даже не знаю. Карташов на въезде к себе приглашал, в Дорожную Стражу, а может, вообще в Ханкалу подамся, там, вроде, хорошие деньги платят. Опять же, - я с хитрой ухмылкой смотрю на капитана, - у вас в Охранной Роте, говорят, вакансии имеются... Одним словом, вариантов - тьма. Даже не знаю, какой и выбрать. Пока возьму небольшой тайм-аут, огляжусь, определюсь.
   - Шустрый ты малый, Михал Николаич, - расплывается в ответной улыбке Костылев. - И дня у нас не пробыл, а уже все расклады выяснил. Тебе не с автоматом бегать, а в аналитическом отделе штаны просиживать, да раннюю лысину от тяжких дум зарабатывать. А что касается Ханкалы или моей Охранной Роты, так за красивые глаза не возьмут, кое-что уметь надо.
   - Нет, спасибо, - отрицательно мотаю головой я. - Мне и с автоматом пока вполне неплохо. А по поводу умений, придется - продемонстрируем. Как-никак, без малого шестнадцать лет воюю.
   Капитан внимательно смотрит мне в глаза.
   - Крым? Украина? Каспийская кампания?
   - Везде помаленьку, - уклончиво отвечаю я, что бы опять не брякнуть чего лишнего.
   - Не любишь хвастать? - подначивает он.
   - Было бы, чем хвастать. С восемнадцати лет только и делаю, что в живых людей стреляю, офигенный повод для гордости, - снова выкручиваюсь я.
   - Да уж, - соглашается Костылев, - кровь людская - не водичка, лить ее тяжело. Жаль, не все понимают. Ну а так, если в общих чертах, что умеешь?
   - Ну, если в общих чертах... Рукопашный бой, самбо, немного боксирую. Стрелковое оружие нашего производства - практически любое, с иностранным - похуже, но из каких-нибудь М-4 или Беретты пальнуть смогу. Гранатомет, АГС, с оптикой тоже работать приходилось, но на полноценного снайпера не тяну, все эти формулы тысячных и прочие боковые поправки на ветер для меня - темный лес. МОНку или 'растяжку' и сниму и поставлю. Засады, развед. поиск, организация головных и тыловых дозоров при движении колонн и секретов на маршруте. Городской бой, зачистка зданий. Есть опыт командования и малыми группами, и до взвода включительно. Вожу легковые машины, грузовики и БТР. С гусеничной бронетехникой дела иметь не доводилось. Летного опыта тоже нет. Вроде все.
   - Ничего себе 'все'! Получается, если все правда, то сидит передо мной командир разведывательного или штурмового взвода ОсНаз и Ваньку валяет. Силен, бродяга!
   - Стоп-стоп, Игорь Васильевич! Где вы тут увидели какого-то таинственного 'командира взвода'? - демонстративно оглядываюсь вокруг. - В упор не вижу.
   - Понятно, ладно, не будем бежать впереди паровоза, - подозрительно покладисто соглашается капитан.
   - Да, вот еще что, - я достаю из набедренного кармана штанов кожаный шнурок с жетонами, найденный в ранце бородатого главаря итум-калинских бандитов. - Думаю, это надо отдать именно вам.
   Тот, молча принимает из моих рук связку жетонов, не спеша их перебирает, читает фамилии.
   - Спасибо. Некоторые из этих ребят пока в пропавших без вести числились. Мы сообщим семьям. Что ж, вот и познакомились. Ладно, Михаил Николаич, не смею больше задерживать. Всего доброго.
   Я встаю со стула, жму на прощанье протянутую капитаном руку и иду на выход.
   - А о моих словах о командире взвода все же подумай, - слышу за спиной негромкий голос Костылева уже за порогом кабинета. Киваю в ответ и закрываю за собой дверь.
  
   Уже почти дойдя до 'Псарни' останавливаюсь в нерешительности. Возвращаться не то что страшно... Но чувствую себя все равно неуютно. Как чувствовал себя в далеком детстве по дороге в школу, когда знал, что на крыльце могу столкнуться со своим злейшим врагом Риней Гильдеевым, хулиганом из параллельного класса, державшем в страхе почти всю школу, и стайкой его прихлебателей. Понятное дело, что идти придется, и драться буду - авторитет дороже любой порванной рубашки и разбитого носа, но все равно не хотелось.
   - А ну, соберись, тряпка! - мысленно командую самому себе. - Тебе что, тринадцать лет?! Детский сад развел тут!
   Делаю физиономию кирпичом и неспешной, уверенной походкой направляюсь к двери в трактир. Войдя в зал, замираю на пороге. Кое-что тут крепко изменилось. Два стола в центре зала сдвинуты вместе. Вокруг них - с десяток крепких мужиков, чей внешний вид и повадки не оставляют сомнений в их роде занятий - наемники. А на столах - пресловутая скатерть-самобранка с поправкой на вкусы здоровых, полных сил и выпивающих мужчин: много мяса и зелени, свежие овощи, всевозможные соленья, от исконно русских маринованных огурчиков и квашеной капусты до черемши, свежий, одуряющее пахнущий лаваш с тмином и, разумеется, батарея бутылок, содержимое которых не вызывает ни малейших сомнений - водка. Во главе стола сидят Кузьма и бородатый Убивец. Получивший от меня трепку Толик и двое парней, что при этом присутствовали в качестве зрителей, тоже здесь. Присматриваюсь к остальным. Сразу видно - серьезные ребята, бывалые. На лицах вполне доброжелательные выражения, да и накрытая 'поляна' говорит сама за себя. Похоже, можно перевести дух, проблем не будет. И, слава богу!
   - Ну, еще раз здравствуй, чужак, - встает мне на встречу Костя. - Как-то не так наше знакомство началось, не считаешь? Мы тут с ребятами помозговали, решили вот, - он обводит рукой 'натюрморт' на столе, - за испорченный обед извиниться. Проходи, присаживайся, поговорим, водочки выпьем.
   - Согласен, знакомство с первого раза малость не задалось, - отвечаю я. - Но вот беда, не пью я водку.
   - Это в смысле 'пошли вы нахрен'? - мрачнеет Костя.
   - Нет, это в смысле 'я действительно не пью водку, но с удовольствием тяпну с вами пивка'. Кузьма, пиво у тебя какое есть?
   - Светлое и темное, - гудит в ответ местный хозяин и, до кучи, бармен.
   - И? - киваю я на стойку бара, за которой сейчас стоит давешняя 'валькирия', намекая на то, что кранов три.
   - И квас, - улыбается тот.
   - Понятно, тогда мне светлого пару, для начала, - говорю я и присаживаюсь на свободный край лавки.
   - Ну, тогда давай знакомиться, - снова вступает в разговор Убивец. - Кузьму ты уже знаешь. Я - Костя, позывной - Убивец. С Толиком ты тоже уже знаком, он сопляк еще, позывного не заработал. Это... - следующие пару минут Убивец по очереди представляет сидящих за столом наемников, причем после каждого имени следует позывной. Не кликуха, не погоняло, не прозвище, а именно позывной. Похоже он тут - обязательная приставка к имени бывалого Вольного Стрелка. Недаром вон, Толя, при словах 'сопляк' и 'позывной не заработал' совсем сникает. Похоже, сегодняшнее происшествие отодвинуло его перспективу на получение персонального позывного еще дальше. А еще, до меня, кажется, доходит, чего усатый лейтенант Карташов на въезде ждал от меня, после того, как я назвал свое имя. Упс, опять 'косяк'. Ладно, глядишь и обойдется.
   Процедура представления, наконец, завершена. Теперь моя очередь.
   - Ну, что ж, здравствуйте все. Зовут меня Михаил, позывной - Чужой.
   Тут я не вру. Началось все еще в первую чеченскую кампанию, когда мы, тогда совсем щенки сопливые, внезапно осознали, что 'дикие чеченцы' спокойно слушают все наши радиопереговоры, а 'секретные' таблицы радиокодов попадают к ним из наших штабов даже раньше, чем к нам. Нести потери из-за того, что у тебя нет секретов от врага, не хотелось, и нами было принято простое и эффективное решение. Пусть этими самыми таблицами пользуются те, кто их придумал и нохчам продал. А мы будем выдумывать свои. Позывными становились прозвища, а шифрованные команды выдумывались на общих 'посиделках' всей ротой. Что после этого творилось в эфире - передать сложно. И 'чехи', и наши 'штабнюки', наверное, с ума сходили, слушая примерно следующую тарабарщину:
   - Чужой, Сафону.
   - На приеме Чужой.
   - Со стороны тостера наблюдаю три бутылки 'Балтики-Портер', один не выпью, подключи свою мясорубку.
   - Понял тебя, Сафон, сделаем.
   А означала вся эта галиматья, что командир третьего отделения первого взвода разведывательной роты сержант Сафиуллин заметил со стороны подбитого танка выдвижение группы боевиков, количеством до двадцати голов. Понимает, что силами своего отделения он может и не справиться, и просит у командира первого отделения того же взвода сержанта Тюкалова помощи огнем АГСа.
   Конечно, нарушение правил радиообмена налицо. Вот только кто и что нам мог за это сделать? Вовсю шел штурм Грозного и кому было дело до каких-то балбесов-срочников, которые могли и до завтрашнего утра-то и не дожить. Но мы все же выжили, не все, но выжили. И полученное мною по совершеннейшей глупости еще на КМБ* прозвище превратилось в позывной, который периодически звучал в эфире Чечни на протяжении почти шестнадцати лет. И, похоже, скоро зазвучит вновь.
  _____________________________________________________________________________
  
   * КМБ - Курс молодого бойца, первоначальный этап подготовки молодого пополнения в РА и ВВ МВД РФ.
   _____________________________________________________________________________
  
   - Это за что ж тебя так? - с улыбкой спрашивает Кузьма.
   - Да так, вот за это, наверное.
   Я задираю вверх правый рукав футболки.
   - Нифига себе! - вырывается у Толи.
   Ага, согласен, татуировка хороша! Я в свое время в тату-салоне на Проспекте Мира в Москве за нее весьма приличные деньги отдал. Прямо с плеча на зрителей злобно скалится монстр из фильма Ридли Скотта. Антрацитово-черная блестящая голова, ребристая грудь, белоснежные острые клыки, тонкие суставчатые пальцы лап длинными кривыми когтями как бы впились в бицепс и трицепс, из ранок даже выступила кровь. Уродливый хвост с мощным шипом на конце обвивается вокруг плеча замысловатой петлей. Внушает, знаю. Я в свое время долго объяснял мастеру, чего от него хочу, но зато результат превзошел все ожидания. Увидев готовый эскиз, даже сам испугался. Не буду объяснять, что прозвище появилось гораздо раньше, чем тату. Им это и не важно.
   - Серьезная зверюга, - тянет задумчиво бармен Кузьма. - И я даже помню откуда. Вот только странно, что ты ее помнишь, вроде молод слишком. А что за мастер делал?
   - Этого мастера, к сожалению, давно нет в живых, - совершенно искренне отвечаю ему я.
   Да уж, вряд ли ядерный удар, сровнявший с землей Москву, пощадил небольшой тату-салон рядом с ВДНХ.
   - Жаль, - соглашается Убивец, - большого таланта человек был, сразу видно. - Жуткая тварь, аж мурашки по коже.
   Тут 'валькирия' из-за стойки приносит мне две огромные, похоже, литровые, кружки с пивом. Благодарю ее и, подняв одну провозглашаю сакраментальное:
   - Ну, за знакомство!
   Потом выпили за здоровье всех парней в черных банданах. Потом, молча и стоя 'третий', за павших товарищей, тут даже мне пришлось махнуть 'пятьдесят капель', потому как пиво под такие тосты не пьют. Потом пили за единственную среди нас представительницу прекрасного пола, 'валькирию' по имени Зина, оказавшуюся женой Кузьмы. Потом нам с заднего двора принесли подоспевший шашлык. Потом снова пили, на этот раз за победы русского оружия... А потом я, кажется, забыл, что не пью водку...
  
   Просыпаюсь от того, что кто-то тормошил меня за плечо. Разлепляю глаза и вижу перед собой Ваньку. Того самого, с которым мы выезжали из Моздока.
   - Миха, хорош дрыхнуть, на построение опоздаешь!
   Оглядываюсь вокруг. Я лежу на своей койке, на втором ярусе в нашем кубрике на базе в Беное. Вот блин, приснится же такое! Спрыгиваю вниз, прямо на свои тапочки, натягиваю маскхалат и быстро шлепаю на выход. У нас не армия, но за опоздание на построение можно легко на неделю в наряд по столовой 'загреметь', картошку чистить, в качестве 'поощрения'. Выхожу из казармы на маленький крытый пятачок между кубриками личного состава и командиров. Все уже стоят в строю. Тихонечко юркаю на свободное местечко на левом фланге. Может, не заметят. Ну да, как же, мое двухметровое 'тельце', да чтоб не заметили.
   - Прапорщик Тюкалов, выйти из строя, - командует Батя, 'в миру' - командир Отряда полковник Львов.
   - Есть, - бормочу себе под нос я и начинаю проталкиваться сквозь строй.
   - Ну, что ж ты, Миша, - Батя всегда говорит негромким голосом, но слышно его всем. - Что ж ты творишь-то?
   Чего я такого творю, я пока еще и сам не понял, думаю, сейчас мне все мои 'прегрешения' распишут в подробностях, но, на всякий случай, выстраиваю на физиономии виноватое выражение морды, полуоборачиваюсь на стоящего позади меня Львова и снова бурчу:
   - Виноват, товарищ полковник.
   - Да знаю, что виноват, - снова слышу за спиной тихий голос командира. - А ведь мы тебе на базе памятник поставили... В Подмосковье пустой гроб с пеплом из того 'Камаза' похоронили, вам же в кабину еще одну гранату из гранатомета влепили, все дотла выгорело. Не разобрать, где ты, где водитель. А ты оказывается - живой. И ведь из всех нас ты один живой остался.
   Мне, несмотря на тридцатиградусную жару на улице, враз становится очень холодно. Короткий ежик волос встает дыбом. Я поднимаю глаза на стоящий передо мною строй и понимаю, что все стоящие в нем мертвы. Нет, они не обезображены ранами, не залиты кровью, и плоть их не свисает с костей клочьями. Они выглядят почти как живые люди. Но все они - давно мертвецы.
   - А ты ведь до нас так и не доехал, Миша, - снова слышу из-за спины спокойный мертвый голос своего мертвого командира и...
   ... и с хриплым воплем подпрыгиваю на койке. Простыня, подушка и легкое одеяло, под которым я спал, промокли насквозь. Да и сам я в липком холодном поту. По груди, шее и вискам стекают крупные капли. Дышать тяжело, будто грудь стянута железными обручами. Сердце бьется так сильно и гулко, словно хочет сквозь ребра проломиться наружу.
   Твою мать!!! Никогда ночными кошмарами не страдал, а тут... Похоже, не стоило все же вчера столько пить. Хорошо хоть похмелью я не подвержен, выгодное такое свойство организма. А то страдал бы сейчас головной болью и 'сушняком'. Кстати, а чем вчера все закончилось? Убейте, не помню. Судя по ощущениям, без молодецких игрищ не обошлось, мышцы ноют здорово. Однако синяков не видать, да и кинтуса не сбиты. Значит, всерьез не дрался. Это хорошо. Вот ведь, блин, а чего это я вообще надрался-то аки сапожник? Вроде, никогда особой тягой к алкоголю не страдал, а последние несколько лет, так вообще водку не пил. А тут... М-да, думается, это у тебя, дорогой друг, просто нервишки сдали от внезапных и кардинальных перемен в жизни. Вот и попытался стресс снять.
   И уже стоя под душем, понимаю - я просто обязан добраться до нашей базы в Беное. Обязан, иначе мертвые не оставят меня в покое.
   Вымывшись и отскоблив вылезшую за два дня щетину, выхожу из душа и бросаю взгляд на циферблат своих 'Командирских', лежащих на тумбочке. Почти шесть утра. Спать уже явно не получится. А до завтрака еще три часа. Достаю из шкафа свежеприобретенный 'сто третий' и остатки ветоши из 'мародерки'. Сергей Сергеич говорил, что большую часть консервационного 'пушечного сала' из автомата удалили, но почистить его все-таки надо. Чувствую - скоро он мне понадобится.
   Закончив чистку автомата, начинаю снаряжать магазины. Шесть трофейных, еще четыре мне Сергей Сергеевич с вместе с автоматом продал. Как раз, почти все патроны из 'сидора' в магазины и перекочевали. Потом снова убрякиваюсь на застеленную кровать и начинаю мысленно составлять список необходимого мне для нормальной жизни имущества. Нательное белье, футболки, носки, тапочки, ветошь для чистки оружия, ружейное масло, или хотя бы соляра, совсем в крайнем случае - танковая 'отработка'. Теплое белье и свитер, это пока тепло, даже жарко, а уже через месяц-полтора в этих краях будет довольно мерзенько: сыро, холодно и весьма ветрено. А по ночам, так и сейчас уже далеко не Сочи, особенно под утро, я вспомнил, какую великолепную чечетку отбивали мои зубы вчера утром в Науре. Опять же, если радиостанция у меня теперь есть, не мешает прикупить для нее специальный чехол на РПС, не в кармане же ее таскать. Ну, на первое время, вроде, все. Если что еще и понадобится, теплая обувь там, или зимняя одежда, то позже. Оставшееся до завтрака время просто валяюсь на койке, глядя в потолок, и размышляя, каким бы образом мне поймать какую-нибудь 'попутку' в сторону Ведено. Не пешком же топать. Тут все же, как не крути, километров семьдесят выйдет, если по дороге, а по-другому в Чечне и не получается, уж больно рельеф сложный. Конечно, можно и пешком, но не хотелось бы.
   Спускаясь по лестнице в обеденный зал трактира, обнаруживаю за стойкой свеженького, будто и не пил вчера, Кузьму, и, за одним из столиков, довольно мрачного, явно похмельного вида, парня. Рыжие волосы, зеленые глаза, нос курносый. Напрягаю память, ага, Саша, позывной - Шуруп. Похоже, наша троица - самые крепкие здоровьем люди в этом заведении. Остальные еще отдыхают. Подойдя к стойке, желаю доброго утра Кузьме, и подсаживаюсь за стол к Шурупу.
   - Привет, Саш, как сам?
   - А то не видишь? Не очень...
   - Слушай, ты не помнишь часом, я вчера не барагозил?
   - А что, сам не припоминаешь? - Саша отрывается от своей яичницы и удивленно смотрит на меня.
   - Я ж вам, иродам, говорил, что водку не пью.
   - Это ты-то не пьешь?! - Саша чуть не подавился от наигранного возмущения. - Да Убивец вчера попробовал тебя перепить и под стол свалился.
   - А я?
   - А ты потребовал гитару, а когда Кузьма тебе ее дал, начал такое наяривать, что сюда 'на огонек' какие-то очень симпатичные девушки забрели, чего в 'Псарне' отродясь не бывало, побаиваются они нас, хотя мы вроде поводов не давали.
   - Спасибо, Зинуль, - благодарю я принесшую мою порцию жену Кузьмы и, нацепив на вилку первый кусок яичницы, продолжаю выяснения. - А дальше?
   - А дальше, Толя потребовал, чтоб ты ему показал тот прием, которым ему чуть руку не сломал. Все заинтересовались. Раздвинули вон в том углу столы. Так ты сперва Толика покувыркал, потом Артема Коваля, а потом предложил попробовать тебя толпой взять.
   - И чего, взяли?
   - Ага, впятером все-таки уронили. Даже радоваться начали. А потом, глядь, а ты спишь, паразит, аж похрапываешь. Короче, Четверть нам победу не засчитал, сказал, не велико достижение, спящего впятером на пол уронить.
   - Да уж, погуляли...
   - И не говори! - хохотнул Саня. - А как мы тебя спать унесли, так девчонки и смылись тут же. Обидно, блин. Но ты их покорил. Правда, Зин?
   - Точно, - отозвалась выглянувшая с кухни Зинаида. - Прямо сокрушались! 'Как он пил, как он пел!' - с придыханием протянула она тонким голоском, явно кого-то пародируя.
   - Да, блин, стыдно! - подытожил я. - Столько лет не пить, а потом вдруг взять и устроить дебош. Позор на мои седины!
   - Да ладно, - попыталась реабилитировать меня в моих же глазах улыбающаяся Зина. - Дебош, это когда мебель в щепки и кровь по стенам, как из поливального шланга.
   - Что, и такое бывает? - удивляюсь я.
   - Да бог с тобой! - машет она на меня рукой. - Отродясь не было, Кузя б успокоил мигом.
   Разделавшись с яичницей и легким овощным салатом, запив все это дело стаканом холодного кисленького кваса, снова подхожу к барной стойке.
   - Кузьма, слушай, а лавка Старосельцева со скольки работает?
   - С десяти, вроде.
   - Ага, понял, спасибо. И за завтрак тоже, очень вкусно.
   Возвращаюсь в номер, вытряхиваю все содержимое своей РДшки, пакую в нее трофейные ножи и РПС с пулеметными подсумками. Это на продажу. Все серебро высыпаю в нагрудный карман 'горки'. Вот, еще и кошелек какой-то надо под местные деньги раздобыть, в портмоне их носить, точно не получится.
   До лавки деда Тимохи иду не спеша, прогулочным шагом, наслаждаясь утренним теплом, еще не превратившимся в дневную жару, ярким солнцем и чистым воздухом. На улице довольно многолюдно, носится, звонко шлепая босыми пятками по растрескавшемуся асфальту, детвора. Чинно шествуют куда-то, судя по пустым плетеным корзинам, на рынок, степенные тетки, русские, чеченки, осетинки, кумычки. Некоторых сопровождают молодые девушки, похоже - дочери. В тех степенности еще нет, они больше похожи на тонконогих быстрых горных козочек. Некоторые, тайком от матери, бросают в мою сторону быстрые заинтересованные взгляды и озорные улыбки. Ну да, я ж приметный: почти два метра росту, сто двенадцать кило весу, крепкий, спортивный, жирок, правда, уже начал затягивать 'кубики' пресса, но еще не превратил накачанный живот в пузо. А тут еще черная бандана, с которой настоящий наемник расстается только в кровати и при купании, АПС в тактической кобуре, РД за плечами. Ну, просто герой-одиночка, гроза всех врагов и женских сердец!
   Подмечаю малое количество автомобилей. За всю дорогу мимо меня проехал только древний, но удивительно бодро выглядящий, 'козлик' ГАЗ-69 с бойцами Дорожной Стражи, да армейский 'Урал' с брезентовым тентом. Зато 'гужевого транспорта' на улицах хватало. Пожилые аксакалы в кучерявых папахах, гордо восседали на неспешно цокающих копытцами осликах. Четверо молодых парней, как и положено истинным джигитам и бесшабашным казакам во весь опор, аж со свистом, пронеслись на резвых жеребцах, будто за ними шайтан гнался. Немилосердно пыля и протяжно мыча, протопало мимо меня куда-то довольно большое стадо коров, сопровождаемое пастухом средних лет, на низкорослой и широкой кумыцкой лошадке. А чуть позже еще двое, на таких же степных коньках, прогнали небольшой табун. Интересно, ведь нефти в Чечне полно, да и перегонять ее в бензин тут отлично умеют, мало, что ли я спалил самодельных нефтеперегонных 'самогонных аппаратов' что в первую, что во вторую кампании. Скорее всего, дело в ограниченном количестве исправного транспорта и недостатке запчастей. Вряд ли война пощадила производства. Хотя, если Ростов-на-Дону уцелел, должен был уцелеть и тамошний машиностроительный завод. А с другой стороны, а что там собирали? Комбайны 'Дон' и 'Нива', а еще что? Фиг его знает, не помню, да и не интересовался я этим никогда. Помню, что 'Жигули' собирали в Тольятти, 'Москвичи' - на АЗЛК в Москве и в Ижевске, 'Форды' - в Калининграде, кажется. На этом мои 'глубокие' познания в данной области и заканчиваются. Своей машины у меня никогда не было, водить научился в армии, там и права получил, совершенствовал умения по ходу службы. А вот на свою так и не скопил, потому и не интересовался этим вопросом.
   Дом у Тимофея Владимировича выглядит вполне цивильно: довольно большой, двухэтажный, с белыми, оштукатуренными, судя по всему, известью стенами и синими наличники на окнах, окруженный высоким забором двор, крытая бурой черепицей крыша. Сама лавка - на первом этаже, а второй, скорее всего, жилой. Нормальное явление, я такое и в наше время в здешних краях, в Дагестане и в Осетии не один раз видел. Входная дверь открыта. Ну да, времени уже десять минут одиннадцатого, пора.
   - Вот это гости! - слышу я, едва за мной закрывается дверь. - Мишаня, а я уж думал, придется мне, старому, самому с твоим маскхалатом в 'Псарню' топать. Ты как, по делам, или в гости?
   - Скорее, по делам, Тимофей Владимирович, но и в гости тоже. Кое-чего прикупить надо. И продать, если купите.
   Спрашиваю у Старосельцева о состоянии Егора, выслушиваю, благодарности за медицинскую помощь, оказывается, местный хирург высоко оценил мою работу и даже сказал, что если б все было сделано хуже, то парень мог бы и умереть по дороге от кровопотери и болевого шока, а сам осматриваюсь.
   Да, не врал Тимофей Владимирович, рассказывая об успешности своего предприятия, скорее даже немного приуменьшил, назвав свою 'торговую точку' небольшой. Вполне себе приличных размеров магазинчик. И ассортимент такой, что некоторые московские магазины 'военторговской' направленности вполне могли бы позавидовать. Есть тут на что поглядеть, есть из чего выбрать! Много форменной одежды: от теплых зимних комплектов до легких сетчатых КЗСов*. Несколько разновидностей 'горок' и прыжковых комбинезонов, черных, хаки и камуфлированных. Правда, выбор камуфляжных расцветок, мягко говоря, не впечатляет. 'Березка' с желтыми или белыми пятнами, 'партизан', стандартная армейская 'трехцветка' и нечто напоминающее американскую 'цифру', похожий камуфляж был на грузинских солдатах во время войны с Южной Осетией. Поневоле вспоминается 'буйство красок' в магазине того же Моздокского 'Икара' в мое время. Тут тебе и 'камыш', что синий, что зеленый, и 'кукла', и немецкий 'флектарн', и всевозможные вариации на тему многочисленных американских расцветок. Про 'эротические фантазии' местнрых умельцев я вообще молчу. Среди них можно было отыскать и камуфляж и для лунной поверхности, и для войны в каких-нибудь венерианских джунглях, где еще могли понадобиться столь дикие цветовые сочетания, я придумать так и не смог, хотя фантазия у меня богатая. Да, похоже, ставшая уже историей война и тут внесла свои коррективы.
   _____________________________________________________________________________
  
   * КЗС - костюм защитный снайперский, мешковатый комбинезон из сетчатой камуфлированной ткани
   _____________________________________________________________________________
  
   А вот обувь сначала меня здорово удивляет. Как-то привык я к тому, что в обувных отделах всевозможных армейских магазинов все полки заставлены берцами. Тут картина несколько иная, тут царство сапога. Высокие, средние, и совсем короткие, зауженные и широкие, с гладкими голенищами, и с собранными в 'гармошку', обычные, для 'пехотуры' и кавалерийские, с подколенными ремешками. Юфтевые, хромовые, яловые, кирзовые. Вот это да! Прямо глаза разбегаются. А вот берец вижу всего три пары: одни больше похожи на кожаные кеды, заполучившие высокие шнурованные голенища. Подошва тонеькая, голенище плотно облегает ногу. Летние, облегченный вариант, вот только где в таких ходить? Сквозь такую подошву каждый камешек чувствуется. Вторые - грубые, с широкими, почти квадратными носами и мощной подошвой, в которой видна тонкая деревянная прокладка, больше похожие на обычные укороченные солдатские 'кирзаки', в которые довольно умело, но все равно, не слишком элегантно вшили шнуровку. А вот третьи - настоящее произведение искусства! Внешне сильно похожие на мои 'Коркораны', только полностью кожаные, без кордурных вставок. Приглядываюсь к ценнику. Однако! За такие деньги я мог бы себе еще парочку АК-103 купить! Впрочем, ни 'кеды', ни 'деревяшки' низкой ценой похвастать тоже не могли. Даже квадратноносые страшилища стоили столько же, сколько хромовые кавалерийские сапоги из тончайшей, отлично выделанной, блестящей черной кожи. Хотя, не так уж это странно, как может показаться на первый взгляд. Хорошие сапоги умели тачать еще во времена Петра Первого. Никаких особых сложностей в этом деле нет. Был бы мастер-сапожник и кожа. А вот берцы пошить куда сложнее. Хотя, судя по всему, кто-то очень даже неплохо справляется, хоть и дерет за свою работу немилосердно.
   Вот что-что, а всякая воинская 'упряжь': ремни, портупеи, кобуры, разгрузочные жилеты и ременно-плечевые системы, подсумки к ним, всевозможные рюкзаки, ранцы, сумки, баулы и прочие вещмешки, почти не отличаются от тех, которые я видел и покупал в прошлом. Разве что не видно никакой синтетики, все из натуральной, отлично выделанной толстой кожи или многослойного брезента. И не сказать, что дорого, ну да, товар в здешних краях, наверняка, ходовой, производителей много. Конкуренция, то-се, одним словом, звериный оскал капитализма на службе потребителя.
   Вижу и футболки, тех же расцветок, что и у верхней одежды, и грубой, явно ручной вязки свитера с высоким горлом. А вот носок не видать, зато лежат рулоны портянок, и летних, и зимних. Вот интересно, у них тут вообще носки в ходу? Как бы не морщили свои нежные носики высококультурные 'эстеты', как бы не открещивались от них, как от позорной страницы темного прошлого затурканные 'общественным мнением' и всяческими 'Комитетами таких-то матерей' генералы, а все ж таки портяночка она получше носка будет. Нет, конечно, в городе, да в дорогих кожаных туфлях портянка смотреться не будет. А вот в походно-полевых условиях, когда большую часть дня, а то и несколько суток подряд, нет никакой возможности снять обувь, когда некогда и негде просушить ботинки, когда надо идти по жаре не один десяток километров... В таких условиях носок либо превратится в осклизлый вонючий рассадник грибковых заболеваний, либо благополучно рассыплется, а нога будет растерта внутри отсыревшего берца или сапога просто в мясо. Лично я во время первой кампании именно портянками себе ноги и спас. Мы тогда две недели из ботинок не выпазили, а когда остатки нашей почти ополовиненной нохчами бригады особого назначения все таки вывели из города на отдых и переформирование, я, разувшись наконец, чуть не помер от чудного 'амбрэ'. Портянка сползала с ноги, будто листья с протухшего капустного кочана, маленькими, расползающимися прямо в руках гнилыми клочками. Но вот сами ноги, как не странно, почти не пострадали. Нет, и опрелостей, и потертостей хватало, но у бедолаг, на которых были носки, ноги гнили, будто у прокаженных. Одному, помнится, пришлось пальцы на ноге ампутировать - пошло заражение.
   Так что, против портянок я ничего не имею. А носки спрашивать даже не буду, на всякий пожарный, и так за мною уже упоротые по незнанию 'косяки' можно на телеге возить.
   Кроме одежды и обуви на полках лавки деда Тимохи еще очень много всего. Саперные и пехотные лопаты, всевозможные ножи, от маленьких 'складней' до 'ухорезов' таких размеров и формы, что Джонни Рэмбо зарылся бы в асфальт со стыда за свою 'зубочистку', котелки и фляги. Нашлось и ружейное масло, и даже вакса для ботинок. Так, а это что? Сразу видно, ядерная война хоть и осталась в прошлом, но последствия ее людям еще крепко 'икаются'. Иначе, зачем все это? На отдельном стеллаже в рядок стоят несколько противогазов, фильтры для них, свернутые в тючки тяжелые прорезиненные ОЗК*, выкрашенный в стандартный армейский хаки ящик ВПХР*, еще какие-то ящички и коробочки, которые я не опознал, но которые, судя по их виду, точно относятся к службе РХБЗ*, скорее всего всякие дозиметры и газоанализаторы. Во время службы нас особенно по ЗОМПу* не гоняли, считали, что в Чечне нам это не пригодится. Похоже, зря не гоняли. Но, нельзя быть сильным во всем. Это только в тупых кинобоевиках не самого лучшего качества и книжках в мягкой обложке водятся супербойцы, что одновременно и снайперы, и водолазы, и саперы, и рукопашники, и парашютисты, а мотоциклом или джипом управляют с той же легкостью, что и вертолетом или атомной подводной лодкой. В жизни все не так. Хороший рукопашник никогда не станет хорошим снайпером - чувствительность у разбитых ударами по 'груше' и лицам недругов лап не та, пропущенные удары по голове улучшению зрения не способствуют, а главное - боец по природе своей агрессивен, а снайпер должен быть холоден и расчетлив. Хороший пловец обычно плохо бегает и наоборот - слишком разный ритм дыхания. Как там у классика: 'Рожденный ползать, летать не может'. Что называется, ВУС* у него не тот.
   _____________________________________________________________________________
  
   * ОЗК - общевойсковой защитный комплект, предназначенный для защиты военнослужащего от радиационного поражения.
   * ВПХР - войсковой прибор химической разведки.
   * Служба РХБЗ - войсковая служба радиационно-химико-биологической защиты.
   * ЗОМП - Защита от оружия массового поражения, один из учебных предметов, изучаемый военнослужащими срочной службы.
   * ВУС - воинская учетная специальность.
   _____________________________________________________________________________
  
   Я вот, несмотря на солидный военный опыт, так и не смог научиться всем премудростям снайпинга, вряд ли смогу сдвинуть с места БМП или БМД и только под угрозой немедленной и очень мучительной смерти соглашусь прыгнуть с парашютом. И плавать не умею, И дайвинг для меня - просто знакомое слово.
   Так, что-то я отвлекся, я ж сюда по делу пришел. Объясняю Тимофею Владимировичу, что именно хотел бы купить, а заодно, выкладываю на прилавок то, что хотел бы продать. В результате получаю семь рублей за РПС и по рублю за каждый нож. А в опустевшую РДшку складываю отличный серый шерстяной свитер крупной вязки, пару черных футболок, твердый брезентовый чехол для рации, небольшой рулон тонких портянок, отрез грубой сероватой ткани на ветошь, трое классических армейских ТТСов* и полулитровую пластиковую бутылочку с маслом. Тапки и кошелек Старосельцев советует мне купить на рынке, расположенном ближе к восточной окраине станицы. Я расплачиваюсь и уже собираюсь откланяться, как Старосельцев снова вспоминает о моем маскхалате.
   _____________________________________________________________________________
  
   * ТТС - трусы тканевые синие.
   _____________________________________________________________________________
  
   - Подожди-ка меня тут, ладно, Миша? Я даже лавку закрывать не буду, туда и назад. Если кто придет, скажи, вышел дед Тимоха, сейчас будет.
   Я никуда не тороплюсь, а потому покладисто соглашаюсь. Старосельцев уходит, а я остаюсь в лавке. С 'туда и назад' Владимирович явно погорячился. Вернулся он только минут через пятнадцать, зато с чрезвычайно довольным видом. А 'березку' мою и отстирали начисто, и даже отгладили. Блин, хорошо не накрахмалили, а то был у моей бабули такой 'безобидный' бзик - крахмалить до жестяной жесткости все подряд. Вот, помню, я по детству намаялся!
   Прощаюсь с хозяином лавки и выхожу на улицу.
   Тут-то меня и вяжут... Вернее - пытаются....Силенок у ребят полно, а вот умения явно не хватает. Вся суть задержания в паре в том, что оба задерживающих должны брать 'объект' одновременно, лишая его маневра и подвижности. Тут левый слегка запаздывает. Когда кто-то стоящий прямо за дверью резко хватает меня за правую руку, я начинаю действовать не раздумывая: хлестко, от локтя, наношу расслабляющий в пах. Слышу, как резко выдыхает нападающий, ага, попал удачно, а потом, вкладывая в удар энергию разворота всем корпусом, бью полусогнутыми напряженными пальцами левой ладони ему точно в кадык. 'Клиент', закатив глаза, оползает по стене на асфальт. Второй, стоявший слева, бросается на меня, но пропускает сперва резкий пинок в колено, а потом, простую, без затей, 'тройку' в голову и оседает мне под ноги.
   - А ну, замер! На колени! Руки за голову! Пристрелю нахер, сука!!! - слышу я злой и растерянный молодой голос со стороны припаркованного у обочины УАЗа. - Охранная Рота, ты арестован!
   Вот и приплыли... Надеюсь, я никого из этих обормотов криворуких не убил... Медленно, чтоб этот перепуганный тем, как я в две секунды уделал двух его коллег, щенок не надавил сдуру на спуск, опускаюсь на колени, складываю руки на затылке.
  
Оценка: 8.19*91  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019