Тонкое лезвие скальпеля касается век. Глаза вскрываются разлагающимися бельмами, белесый гной слез струится по щекам, вниз, туда, где следующим движением лезвия будет очерчен рот. Рана кровоточит, выворачивается наружу, создавая подобие губ. Сукровица зеленоватыми комками собирается на подбородке, тяжелыми каплями срывается на посеревшую эмаль умывальника. Скальпель порхает, влажная салфетка скользит вслед за его пассами.
Все зарастает, теряет форму. Скоро начнут растворяться кости. Совсем немного. Осталось.
Сущность отплевывается, набирает силу, поглощает маленького человека, сущность нуждается в макияже.
- Привет, дружок...
***
- Привет!
- Аналогично, - я пожал протянутую руку и выдавил обыденное, - ночь как прошла?
- Да как всегда - под сотню сообщений, дюжина дел на возбуждение, жить можно. Тебе, кстати, на доработку материал отписали, к операм загляни, скоро прокуратура подключится.
- Что? - совершенно ненавижу работать прямо с утра и вообще состояние сегодня чересчур болезненное.
Ломит.
- Груз, - дежурный сверился с записями в единой книге, - криминальный, но там, вроде, сто сороковую* квалифицируют. А, вот. Такая сантабарбара - у подруги резьбу сорвало под самую шляпку. Если невменуху корчит - реально кино снимать.
Очень любопытно, очень - я через ступеньку бросился на этаж кримблока. Нервы в последнее время совсем не к черту - оно и понятно.
***
Так уже лучше, хотя...
Зачем ей глаза? Зачем рот и ноздри? Чтобы греть аморфную плоть в лучах апрельского солнца, чтобы вкушать ночную прохладу, захлебываться рассветами и плакать с закатами - твари совсем не нужны привычные органы чувств. Зачем ей, в конце концов, отпечатки пальцев?
Сущности нравится быть человеком?
Сущность смеется, если это можно назвать смехом.
***
- Фу ты... Чего конспирируешься?
Я поправил темные очки:
- На тренировке в переносицу словил.
Начальник розыска качнулся из стороны в сторону, имитируя серию хуков.
- Ты же еще и рукопашник. Бросай уже в предвариловке гемор высиживать - пиши рапорт к нам.
Все виды на меня имеет, считает прирожденным оперативным работником. Ха.
- У вас геморрой еще быстрее наживешь, - вымученно улыбнулся я, - что там у тебя по сто сороковой?
- Быт. Ты десять месяцев назад сто шестьдесят шестую вел** - пожинай плоды. Вон кабинет, девка там такие сказки травит - ночью не уснешь.
Помню-помню - кивнул я.
Не так все должно было закончиться. Дура, вот же дура!
Идиотка.
***
Книги... книги расскажут про генотип и регенерацию, опишут митоз хроматид, завалят тысячей ненужных слов, которыми глупые человеки пытаются оправдать свою беспомощность.
Сущности все равно - из-за чего это начинается, происходит и кончается. И как.
Глупые, глупые человеки - зачем придумывать названия тому, что естественно и непостижимо?
***
- Все это необычно, учитывая обстоятельства, можно предложить более логичную версию...
Когда я влетел в кабинет, опер повернулся в мою сторону. Хорошо излагает - молодой, интеллигентный, отзывчивый. Через пару лет дойдет до кондиции - собой настоящим будет становиться в лучшем случае дома. Или в бане, после двух-трех соток. Как все - изменится. Профессионально деформируется.
- Здрав желаю.
Женщина, напрочь забыл имя, посмотрела полными боли глазами. Узнала - не смотря на очки и вариативную, как говорит начальник розыска, внешность.
Я поднял со стола протокол осмотра места происшествия и мельком глянул.
- Соседи вызвали, - шепотом пояснил опер, - орала так, что стекла дребезжали. Дверь нараспашку, а она в шкафу. И ребенок задушенный на руках.
В шкафу, значит.
- Я ему рот закрывала... чтобы не заплакал, - всхлипнула подозреваемая.
- Психотравмирующая ситуация, вызванная родами, - процитировал опер диспозицию, - опять же - жертва изнасилования. Ничего удивительного, что галлюны.
Тебе бы, дядя, в адвокатуру, как ты на лету квалифицируешь.
- Чудовище, оно там было, было!
- Пошли, - сквозь зубы процедил я.
***
Есть ли разница между ребенком и взрослым?
Конечно.
В ребенке меньше противной плоти. В нем нет бремени невыносимых на вкус воспоминаний. Пусть дураки назовут это непорочностью. В своей отвратительности любые эмоции одинаковы. В ребенке нет трепыхающейся личности.
Зато в нем есть естество. Нефер. Первооснова жизни - не душа и не тело. Заложенное и неповторимое. Генотип - лишь жалкое слово, тень аспекта.
- Оно там было! - повторила женщина у меня в кабинете.
Лет тридцать пять. Одинокая, неблагополучная, серая. Моль.
- Я подработку нашла - убираюсь, ухожу очень рано. Малыш спит. А сегодня не пошла. А оно... я думала воры.
- Воры? Что у тебя брать-то?
- Нет. Это не воры были. Я в щелку видела.
- Что ты видела? - я вздохнул.
- Чудовище... без лица... без пальцев, - подозреваемую начало трясти.
- Дура.
- Вы не верите... Я все сделала, как вы говорили... Что ребенку не важно - кто его отец... Что нельзя... аборт... Что рожу - не буду одна... Что матерью себя почувствую... Правда - почувствовала... Он так улыбался...
Она плачет навзрыд, но мне её совсем не жалко.
- Оно было, было... Чудовище... без лица... Спряталась... боялась - заплачет... Рот закрыла... не душила...
Надоело. Криминалист после обязательного дактилоскопирования сотрудников недоумевал - пальцы, говорит, в базу загнал, а пять лет назад в детдоме младенец пропал, у них там тоже сейчас - биометрия. Мол, подрывают веру в дерматоглифику такие интересные совпадения.
Надоело. В руках себя держать надоело.
- Рот закрывала... так страшно... чтобы не заплакал...
- Задушила ты его, понимаешь, задушила! Хочешь, сука, всю жизнь игрушки носить. На кладбище!
Её как током отбросило. Я вскочил и ударил кулаком по столу, а женщина, разбрасывая мебель, попыталась забиться в угол.
- Я... я... узнала! Это... это...
Узнала, говоришь? Я резко сдернул очки.
***
Вопль переходит в жалобное скуление, потом в булькающее клокотание.
Испуг лишает воли.
Какой мерзкий запах.
Что ж, побуду теперь женщиной.
* - ст.140 УК РБ 'Убийство матерью новорожденного ребенка'
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на okopka.ru материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email: okopka.ru@mail.ru
(с)okopka.ru, 2008-2019
