[Регистрация]
[Обсуждения]
[Новинки]
[English]
[Помощь]
[Найти]
[Построения]
[Рекламодателю]
[Контакты]
СИБАРИС
Этот мир можно было бы назвать Фантазией, если бы он не был так реален...
Сибарис - здесь все в твоих руках...
Откажись от устройств - в новом мире они бесполезны...
Человек - бог, не нуждающийся в Машине...
Никто. Никогда. Только ты - почувствуй, что значит быть Свободным...
Старый мир, старый свет - шагни навстречу будущему...
Затхлый... старый... вздохни полной грудью...
Стань Человеком Без Прошлого...
Избавься от нас...
Ты можешь!
Голоса. Лишь стоит проснуться - искушают, перебивают, соперничают с мыслями, заливаются на все лады. Глеб уверен - нашептывают и во сне, щупальцами обволакивают подсознание. Нет никаких законных средств, никаких файрволов, ничего, чем можно отгородить измученное "я".
Дармовой тариф, дешевая прошивка мобильного процессора - всё, что может себе позволить Глеб. Это значит - обязан грузиться всем, что провайдер сочтет социальной рекламой. Ведь Сибарис - демографический проект?
Голоса могут свести с ума, если не научишься их не слышать...
- Что, простите?
Вдобавок, целый час отвлекает писк напоминалки. Получено новое сообщение.
- Верифицируйте запрос, пожалуйста, - девчонка-клерк выжидающе посмотрела на Глеба.
У тебя, малышка, все впереди - успехи, разочарования. Глаза-озера, пронзительно синие - располагающий, деловой стиль. Линзы-хамелеоны, недешевая версия, способная окрасить мир в самые радужные перспективы. Если солнце спряталось за тучи - включи в мобильнике софт-эмулятор и добавь картинке яркости.
В этих синих озерах он ничтожен. Какая программа способна улучшить впечатление от Глеба? Он растянул губы в улыбке - получилось не очень. А оно надо? Девочка - просто клерк, одушевленный придаток социальной системы.
Все что ей нужно - подтверждение доступа к анкетным данным. Иллюзия защиты персональной информации.
Те, кому положено, кому виден его поднадзорный маркер, ознакомятся, не спрашивая, со всей подноготной. Иллюзия иллюзий.
Впрочем, даже знакомство с сокращенной анкетой заставило носик девушки озадаченно сморщиться.
Глеб понимающе помолчал.
- К сожалению... предложений, соответствующих заявленной квалификации...
Кто бы сомневался, милая.
- А что-нибудь, не требующее никакой квалификации?
Что угодно - вытирание плевков с асфальта или выгул собак с подбиранием какашек?
Девушка пожала плечами, и запорхала пальчиками в поле ввода, занимающем весь её рабочий стол. По витиеватым узорам маникюра пробежали серебристые искры. Художественное напыление микросхем.
Своими двумя пленочными датчиками курсоров, подклеенными постоянно залупающимся скотчем к ногтям указательного и среднего пальцев, Глеб набирал бы любой запрос, коряво тыкая в пространство. А девчонка дирижировала оркестром. Нетрудно управлять системой каллиграфически элегантно, когда можно задействовать все пальцы, а интерфейс, вдобавок, отслеживает движение зрачков.
Линзы Глеб тоже теперь не носил - выражаясь формально, старые исчерпали ресурс, а новые не вписывались в смету доходов.
- Извините. Никаких вакансий на ближайшую перспективу.
Какая вежливая. Смазливая и ухоженная.
Едва заметный золотой обруч огибает искусственно заостренные аппетитные ушки, скрывается сзади под волосами, плотно охватывает затылок. Ого, она может обмениваться с системой даже эмоциями. Не слишком ли дорогие гаджеты для рядовой служащей?
Отсасывает, поди, у какого-нибудь старшего менеджера.
На шее её блеснул кулон с тремя треугольниками валькнута. Символ новомодных алгебратов. Последние пять лет у Глеба хватало свободного времени при недостатке свободного доступа - познакомился с кучей разрешенных религий, и, в итоге, остался при своем мнении: у каждого в голове - свои трояны.
Но модель алгебратов на какое-то время заинтересовала. Жизнь - система уравнений. Судьба - математика. Завтра прогнозируемо до мелочей.
В анкете Глеба хватало занятных вводных - талантливых и амбициозных, но вычисление аргументов пока зашло в тупик. Как бы теперь не записали в адепты.
- Если что...
- Да, конечно, мы сообщим. До свидания.
Когда Глебу впервые довелось очутиться на улице без линз, он удивился - каким безыскусным оказался мир вокруг. Плоские дома, пустые витрины, немые таблоиды - всё было лишь скелетом, на который программа мобильника натягивала скины информационного содержания и миражи архитектурного великолепия. Это не скрывали, но мало кого интересовало, насколько уныла неотретушированная реальность.
Параллельная вселенная, отделенная тонкой мембраной интегрального гидрогеля на роговице.
Поначалу было тяжело ориентироваться без навигатора - найти адрес, остановку транспорта или кабину терминала. Научился - человек разумный.
Зато урассмотрел людей. Глеб только теперь в полной мере оценил смысл ограничений, связанных с использованием мобильных процессоров.
Технически ничего не стоило увеличить пропускную способность мобильных каналов связи или выпустить портативные генераторы поля ввода вокруг запястий.
Запреты мотивировались требованиями психологической безопасности - человеческий мозг не так многозадачен, как хочется. Но Глебу пришло на ум другое. Будь все эти новшества реализованы на практике, люди на улицах окончательно стали бы походить на зомби. Ожившие мертвецы, бредущие в никуда - стеклянно неподвижные, закованные в силикон зрачки, и вытянувшие вперед руки с непрестанно шевелящимися пальцами.
Снова вякнула напоминалка. Без линз просмотреть сообщение на ходу Глеб не мог - благо, терминал компомата поблескивал дисплеем метрах в двадцати.
Теплилась надежда, что полученная информация может оказаться чем-нибудь важным. Не прорвавшимся сквозь фильтры спамом, и не очередным из подсознательно опасных сообщений, беспокоящих последние три дня.
Важным.
Приглашением на работу - хоть подбирателем дерьма за пекинесами. Посланием от жены, или даже дочери, она ведь стала старше на целых пять лет...
Включите, наконец, солнце, добавьте яркость...
Глеб прибавил шага, обогнал какого-то лениво спешащего к терминалу парня, и погрузил ладонь в поле ввода. Мобильник, имплантированный в мочку уха, пискнул, переключаясь на тебибитный канал связи, двумерный дисплей терминала - скорее дань традиции, чем необходимость в эпоху повсеместного использования линз - мигнул, система, распознав пользователя, отобразила блеклый, бесплатный интерфейс личного кабинета.
Этот мир можно было бы назвать Фантазией, если бы он не был так реален...
Сибарис - Завтра Человечества.
... шагни навстречу будущему!
Видимо, это где-то в Сибири. Аляповатый колорит, исковерканный претензией на интернациональность - Sibaris. Зато эмблема шикарная - три сверкающих белизной горных пика, подсвеченных восходящим солнцем. В трехмерном видении должна смотреться особенно эффектно.
Глеб отмахнулся от череды визуальных блоков, свернул настырный треугольный баннер алгебратов, не иначе, только что прицепленный на его адрес сучкой из службы занятости, уклонился еще от нескольких потоков информационного мусора, и, наконец, добрался до сообщения.
Незнакомый отправитель, ничего не говорящая тема, автоматическое подтверждение прочтения. Такие письма Глеб получал уже третий день. Отрывок текста, в котором раз или два упоминаются слова "таможня" или "таможенник".
Глеб ни от кого не прятался. Любой, кто захотел бы его найти официально - нашел бы и регион, и город, и номер комнаты-пенала в интернате для неимущих. Но официально Глеб никому нужен не был, а конспиративные способы поиска ему категорически не нравились.
- Иди ты к черту! - выругался Глеб в голос, не обращая внимания на ожидающего своей очереди парня, и пометил письмо не удаление.
Не утруждая себя прочтением.
Парень пробормотал себе под нос что-то насчет обилия маргиналов. Тощий и нескладный, навряд ли он нарвался сознательно. Скорее - надиктовал заметку в личный блог, или просто не смог удержать мысли, которые напрашивались быть озвученными.
Отходя от компомата, Глеб обернулся и заметил, как брезгливо, словно боялся подхватить после него паравирус, паренёк сунул руки в пространство поля ввода. Почему-то именно это гадливое телодвижение послужило последней каплей.
Вернуться б и вмазать по морде, приложить носом о небьющийся дисплей, протащить из стороны в сторону, оставляя на каленом стекле разводы соплей и крови. Да обкорнай ему соцпакет и заморозь кредитную линию - научился бы не умничать и называть вещи своими именами. Маргиналы, как же - отбросы общества!
Или выдерни из-за стола ту милашку с интегральной гжелью на ногтях и пси-модулятором на затылке. Накорми сублимированной пайкой, посели в пенале три на два метра с удобствами в виде откидного толчка-умывальника. Чтобы прониклась - вместо того, чтобы слать брошюры с логотипом валькнута тем, кто ей кажется законченным аутсайдером.
Мало ему постоянной трескотни про Сибарис...
Как бы они выбирались из такой грандиозной задницы, в которую жизнь засосала Глеба? Кто-то зашифрованный ищет с ним встречи? Да извольте.
Еле удержавшись, чтобы действительно не вернуться и навалять зависшему у терминала антимаргиналу, Глеб попетлял с полчаса по кварталу, и остановился у другого попавшегося компомата. Подключился, вдохнул, как перед погружением, и вытащил из виртуальной корзины злосчастное письмо.
На этот раз внутри был не текст, а полуминутный отрывок какого-то старинного, судя по двумерной перспективе, фильма. Действие происходило на рыбацком баркасе - несколько типов жёстко избивали седого дядьку. Оканчивался ролик фразой одного из персонажей: "Абдулла, таможня дает добро!".
Раздумывая, понимать сообщение как угрозу или иронию, Глеб уселся прямо на поребрик тротуара в ожидании ответной реакции корреспондента.
Минут через десять, - Глеб уже собрался уходить - рядом притормозил мобиль. Ничем не примечательная серебристая капля. Задняя дверка распахнулась:
- Залезай, прокатимся.
Глеб поднялся, демонстративно отряхивая пыль с задницы:
- Заждался, - вместо "здрасьте" посетовал он.
Даже в таких, далеко не самых роскошных средствах передвижения в последний раз он "прокатывался" ни много ни мало - пять лет назад.
- Расчет показал: ты отметишься на другом терминале, в соседнем секторе, - пассажир мобиля пододвинулся, освобождая место. - Что делать - аналитические роботы ошибаются, а на дорогах, опять же, пробки.
Единство места и времени - по отметке о прочтении сообщения проще, чем кажется, вычислить статический адрес компомата.
- А если бы я не стал открывать письмо? - на всякий случай поинтересовался Глеб.
- Нашли бы другой способ, - усмехнулся собеседник. - Может быть, чуть менее... добровольный.
Все-таки ролик в сообщении означал угрозу. Зрение адаптировалось к тонированному полумраку салона, и удалось рассмотреть говорящего. Зачесанные назад жидкие волосы, круглое лицо, простецкий нос картошкой, и колкий, недобрый взгляд. Вроде бы, тоже не остекленный линзами, и даже, невероятно, не видно клипсы процессора в мочке уха.
- Властислав.
Интересно - тот самый Власт, про которого калякали в определенных, особенно маргинальных, кругах?
- Только вы меня далеко не катайте, - предупредил Глеб, - а то...
- Знаю...
Вот-вот. Программа-маркер, установленная в мобильный процессор поднадзорного, сильно ограничивает свободу движения. С другой стороны, это гарантирует и некоторую безопасность, иначе Глеб в мобиль бы просто так не полез. Так что пугать не надо.
- ...К тому же, я думаю, мы быстро управимся.
- Хотелось бы.
Машина тронулась с места.
- Если я предложу тебе сотрудничество - ты откажешься?
Принимая во внимание личность собеседника и вообще - обстоятельства, Глеб кивнул:
- Скорее всего.
- Естественно, - ухмыльнулся Властислав. - Просто послушай. Думаешь, перетерпишь еще три года до истечения срока условно-досрочного освобождения, потом три года до снятия судимости, дождешься отмены всех поражений в правах, полноценного доступа к ресурсам сети, и сможешь начать жизнь заново? Так?
Глеб пожал плечами - куда уж точнее.
- Ты на свободе две недели - против предстоящих шести лет. Трудно?
- Поначалу всегда трудно...
- Стерпится? Даже если ты продержишься, не издохнешь от голода, или очередного паравируса, или не зарежут в подворотне, или не накрутят новый срок за взлом сети - неужели ты рассчитываешь, будто после всего они дадут возможность воспользоваться тем, что у тебя имеется в загашнике?
Он думает, будто Глебу что-то удалось припрятать на черный день?
- У меня ничего нет - все счета конфискованы.
Власт вздохнул:
- Ты был хорошим оперативником в этой своей инфотаможне. Если бы был хорошим финансистом - тогда бы не попался. Поэтому речь не о счетах. И не о твоих мозгах - при желании, я мог бы купить роту академиков. Речь о твоей агентуре.
О спайверах? Разве о них кто-нибудь знает? Глеб открыл было рот, но Властислав прервал комментарии, подняв указательный палец.
- Мне неинтересны подробности. Ты, может, еще не понял, но это уже насовсем. Ярлык - для общества, не говоря об администрации, ты навсегда останешься взяточником и вором.
- Я не взяточник, - возразил Глеб.
- Скажи еще - не вор. Мол, присасывался только к нелегальным транзакциям. Грабитель награбленного... а могли и в неотроцкисты записать - сроком в восемь лет бы не отделался.
Никакого неотроцкизма и прочей политики - исключительно корыстный умысел. Страстное нежелание всю жизнь просуществовать в кредит. Подтверждено на полиграфе и приложено в качестве смягчающего обстоятельства.
Как бы теперь не оказалось, что Глеб стал вдруг должен - поимев однажды свой микропроцент из махинаций самого Власта.
Поимённо вычислять своих невольных инвесторов Глеб в те времена не рисковал: меньше знаешь - крепче спишь. Он скрипнул зубами и отвел взгляд от Властислава, посмотрел в окно - похоже, автопилот мобиля, не мудрствуя, кружил в квартале, по которому только что нарезал круги пешком и Глеб. Массу неприятностей человеческому организму можно причинить, даже не выезжая из сектора, определенного надзорной инспекцией.
- Не психуй, - Власт уловил нервозность лучше любого детектора лжи. - Я всего лишь хочу попросить о небольшом одолжении. Попросить. У тебя на почте будет лежать еще одно ничего не значащее письмо. Рано или поздно - тебя всё достанет. Просто снова выйди на связь и дождись меня, когда жизнь заставит всерьёз задуматься о Сибарисе.
Сибарис, Сибарис, опять Сибарис.
Мир-Фантазия.
Шесть лет - все-таки немало. Многое может измениться. Новые версии программного обеспечения, перепрошивка серверов, модернизация железа, глобальное инспектирование межгосударственных шлюзов...
Таких последствий Глеб боялся больше, чем быть зарезанным в подворотне.
- Допустим.
- Что "допустим"? - Власт, уже сделавший вид, что вопрос до поры закрыт, оживился.
- Допустим, я заинтересовался этой темой. Что я должен знать?
- Что ты уже знаешь?
Глеб задумался. Рекламные слоганы - и ничего конкретного.
- Вроде колонии... поселенцы живут по определенному игровому сценарию... "заповедник эльфов"... расположен где-то в Сибири...
Властислав удивленно приподнял бровь:
- Заповедник эльфов - ну-ну! Но почему в Сибири? Не на Луне, Марсе, или совсем у черта на рогах - Новой Земле Проксима Центавры? В Сибири - мелковато.
Вариант с Новой Землей казался бессмысленным. Расточительное решение демографической проблемы - мелкими партиями отправлять колонистов за пять световых лет.
Марс же и Луна отличались несоответствующими скриншотам, недружелюбными ландшафтами... хотя человек и на родной планете существует в мире иллюзий. Спроецируй на сетчатку правильную картинку - и неповоротливый скафандр почудится рыцарскими доспехами, а лунный пейзаж - развалинами средневекового замка.
Однако Глеб склонялся к более приземленным версиям:
- Сибарис, Сибирис, Сибирия, Сибирь?
- Созвучие. Нет, ничерта ты не знаешь. Не больше любого из них, - Власт махнул рукой в сторону окна, указывая на снующих по тротуару людей. - Впрочем, они-то вообще навряд ли слышали о Сибарисе.
Вполне вероятно - на один и тот же запрос разные люди получают отличные друг от друга результаты поиска. Что бы ни говорили умники о невозможности появления искусственного интеллекта - информацией управляет программное обеспечение. Программы формируют по одним им известным признакам целевые аудитории и определяют критерии релевантности предоставляемого контента: отмеряют, персонально, каждому его окружение - новости, рекламу, развлекалово. Софту виднее, что нужно пользователям. Это называется контекстный интеллектуальный доступ. Человек - раб поисковых роботов.
Что же касается искусственного разума - если у гипотетического искина хватит мозгов, а их у него должно оказаться немало, то он не станет афишировать свое существование.
Глеб машинально сфокусировался в указанном Властом направлении - жалкие люди, барахтающиеся в невидимых извне информационных коконах. Но взгляд зацепился, споткнулся об одного, конкретного человека. Глеб вздрогнул - случайность?
- А если ты не в курсе, значит - не интересовался. Не созрел, - Власт сделал знак, и мобиль остановился. - Если вздумаешь искать сам, обрати внимание - какие объемы информации барражируют на серверах проекта. Только я бы не советовал лезть в это самостоятельно.
День, похоже, не устает радовать интригами. Сибарис подождет - Глеб шагнул на тротуар, из давящей атмосферы салона в серую обыденность города. Специально или нет, Глеба высадили почти там же, откуда взяли - не так далеко от терминала, на котором он открывал последнее письмо.
Сейчас за компоматом колдовал другой. Глеб присмотрелся: нет, не показалось - именно тот парень, который недавно сетовал на маргиналов. Всё-таки случайность, паранойя или... что? И зачем, если это не паранойя, проверять после Глеба терминалы, когда сведения о серфинге пользователя можно получить с удаленного сервера? Что уникальное остается только в мозгах компомата?
Самоочищающийся кэш - логины, пароли, запросы? Чтобы реанимировать стертые логи предыдущих сеансов, надо иметь высокую квалификацию. Сделать это, не взбудоражив систему, Глеб, например, не смог бы. Да и не стал бы пробовать - нет там ничего интересного.
Паранойя - точно.
Но проверить стоило, и Глеб поплелся искать очередной терминал. Благо, понатыкано их было чуть ли не на каждом перекрестке. Заодно все-таки глянуть на Сибарис поближе.
Почтовый робот известил о новом сообщении - Властислав не стал затягивать, а баннер Сибариса, похоже, навсегда приписавшийся в личном кабинете, с фееричными спецэффектами услужливо перенаправил на портал. Кроме многообещающих лозунгов, опостылевших по голосовым рассылкам, приветственная страница Сибариса не несла никакой смысловой нагрузки. Для ознакомления с содержанием ресурса система потребовала авторизации. Ну уж дудки - Глебу не улыбалось регистрироваться, тем самым давая добро на нескончаемые рассылки, подсознательную направленность контента и другую промывку мозгов. Пока, по крайней мере, не время.
Информацию можно легально получить и из независимых источников, но с Сибарисом это сделать не получалось. Все ссылки, выуживаемые поисковиками, вели только на официальный ресурс, и единственным, что удалось узнать на стороне, была этимология названия. С Сибирью термин действительно не имел ничего общего.
- Надо же, - присвистнул Глеб, читая энциклопедическую справку. - Не сибиряки, а сибариты, значит.
Не добившись от сеанса никакого толка, Глеб снова начал бродить по кварталу, время от времени возвращаясь, издалека поглядывая на компомат. В конце концов, тест на паранойю закончился положительно - минут через двадцать в поле зрения опять замельтешил уже знакомый нескладный силуэт.
Будь Глеб специалистом по наружному наблюдению, можно было бы устроить слежку по всем правилам, но его оперативным простором всегда оставалась сеть. К тому же, захоти парень оторваться от "хвоста", это не вызвало бы затруднений - достаточно покинуть разрешенный Глебу для существования сектор города.
Поэтому, не мудрствуя, бывший таможенник решительно двинул наперерез.
Ибо загадки подзадолбали.
Тощий, однозначно, заметил Глеба издалека, но суетиться не стал. Остановился, дождался и доверчиво протянул ладонь в ответ на предложенное рукопожатие:
- Здравствуйте.
Ритуал рукопожатия - ахиллесова пята мужской психологии.
Левая рука охватывает запястье в дружественном двойном пожатии, большой палец надавливает в строго определенную точку чуть ниже кисти, ладонь противника слегка расслабляется, рефлекторно поворачивается на себя, правой рукой дотягивается вперед. Потом все просто - короткий разворот, упор в предплечье, завершение приема. Кисть оппонента болезненно зафиксирована в согнутом вовнутрь состоянии, но со стороны кажется, что двое знакомых мирно прохаживаются рука под руку. Вездесущие уличные видеокамеры ничего особенного не запечатлевают.
Боевые приемы борьбы - анатомическая геометрия.
Кисть парня Глеб почти идеально расслабил, потянул, дожал и развернул, а дальше всё пошло как-то неправильно. Мизинец самого Глеба вдруг оказался закрученным улиткой, стиснутым в нескладном тощем кулаке, а ладонь вывернута наружу. Со стороны это выглядело, наверно, словно два человека пронзительно рады друг друга видеть. И как будто от восторга на глаза одного из них наворачиваются слезы.
Хват получился не сильным, но зато исполненным ювелирно точно.
- Я Серафим, - представился тощий бесцветным голосом.
- Угу, - выдавил мучительным вздохом Глеб.
- Будешь спокойным?
- Да.
Рука тотчас освободилась, и Глеб принялся массировать онемевший палец, по ходу анализируя ситуацию. Бред какой-то - тощий никак не походил на мастера единоборств, и, что более странно, за всеми этими выкрутасами случайно удалось рассмотреть его ногти. Никаких признаков интегральных пленок или напылений. Как он, спрашивается, тогда мог пользоваться полем ввода у терминала?
Но, вместо перечня конкретных вопросов, Глеб решил ограничиться обобщающим:
- Какого хрена?
Серафим на мгновение задумался, словно осмысливая услышанное, и ответил не менее пространно:
- Программа давно написана.
Теперь не нужно лезть за воротник, чтобы найти на шее цепочку с треугольниками валькнута. Алгебрат.
- А чего тебе от меня-то надо? - упростил задачу Глеб.
- Элемент конструкции. Ты ускоряешь решение. Я должен помочь.
Надо же - элемент конструкции. Запуск алгоритма охмурения - вот как оно называется, и, не иначе, девка из службы занятости навела на Глеба этого миссионера. Теперь не отстанут.
- Не нуждаюсь, - буркнул Глеб, подстраиваясь под рубленную манеру изречений Серафима.
- У тебя ложное понимание схемы мироздания.
Сложись все иначе - беседа бы получилась. Если бы Глеб мог задавать вопросы и контролировать ответы заломом кисти собеседника. А так, как вышло - оставалось только ретироваться. Пускай себе теребит терминалы лишенными курсоров пальцами - Глебу нечего скрывать, зато стоит поберечь мозги от уличных проповедников, помешанных на математике.
- Пока-пока, - Глеб обогнул Серафима, и, прикидывая, как отбиваться, если тот вздумает остановить его, поспешил прочь.
Алгебрат не бросился следом, не стал крутить руки.
- Всё не так безнадежно, - бросил он в спину удаляющемуся Глебу.
Конечно, что еще надо законченному маргиналу - небольшой аванс надежды. Не следует вестись на такие приманки. Не заговаривать с незнакомцами, не открывать письма от неизвестных, не реагировать на сомнительные предложения программных роботов.
- Рано или поздно... - донеслось сзади.
Стоп! Власт, Серафим... две встречи кажутся странными, если не предположить, что они являются "элементами конструкции". Связующее звено в которой...
Паранойя? Глеб затормозил и, не оборачиваясь, спросил, ткнул пальцем в небо:
- Сибарис?
- Да, - просто ответил Серафим.
Глеб развернулся.
- Да что же это такое?
- Исторически - древнегреческая колония в Италии.
Жители которой, сибариты, жили в роскоши и праздности.
- Знаю. Сейчас - что это?
- Программа.
Демографическая программа - борьба с переполнением мегаполисов. Не вы первые пытаетесь вернуть людей ближе к природе. Человек не так наивен, чтобы отказаться от устройств - Сибарис существует здесь, вокруг, чем где-то на хуторе, в сибирской тайге или амазонской сельве.
- Чушь.
- У тебя ложное понимание.
Так растолкуй тогда, серафим-ангел, какого чёрта свет клином сошелся на каком-то заштатном проекте, рекламу которого, наверное, имплантируют в мозг только недавним зэкам и прочему маргинальному отребью?
- Почему я?
- Перспектива.
Быть бригадиром эльфов? В интернате, коммунальном бараке-небоскребе ему предлагали должность старосты этажа, якобы это положительно повлияет на характеристику в надзорной инспекции. Вот где действительно обитают сказочные персонажи. Хватило ума отказаться.
- Перспектива? Какая? - Глеб саркастично усмехнулся.
- Стать богом, - Серафим остался невозмутимым. - Реальностью Сибариса можно управлять.
Боги и математика. Алгебраты еще безумнее, чем кажется на первый взгляд. Глеб окончательно рассмеялся, зло и безысходно.
- Хозяином реальности? С условно-досрочным освобождением и непогашенной судимостью.
- Не принципиально. Там не важно, кто ты был. Всё аннулируется. Любые преступления.
Какое славное манилово. Где же вы были пять лет назад, алгебратья и алгесестры?
- Допустим, - уточнил Глеб. - Если я сейчас, вдруг перережу тебе глотку, а потом подамся в ваш Сибарис - меня тоже амнистируют?
- В общих чертах - да. Только тебе бы не удалось. Перерезать.
Возможно - ведь в том, как филигранно Серафим выполнил контрприем с захватом кисти, таились и анатомическая геометрия, и высшая математика.
- Гарантии. Что все это правда.
- Математика не обманывает.
Единственный абсолютно точный предмет, как справедливо утверждают алгебраты. Ну да, непредвзятая честность - одна из их деклараций.
- Тогда расскажи мне всё, как есть, без всякой херни с метафизикой.
- Чтобы понять решение некоторых уравнений, надо иметь соответствующую подготовку. Зарегистрируйся в проекте.
Чтобы начать получать информацию пайками, программироваться по тщательному выверенному психологами алгоритму.
- Я подумаю, - соврал, в отличие от математики, Глеб. - Можно идти?
Серафим кивнул, мол, и не задерживал. Строишь из себя сфинкса невозмутимого? А как насчет конкретных вопросов, на которые абстрактно не ответишь, и честно ответить тоже трудно.
- Ах, да, кстати, - Глеб попробовал застать врасплох собеседника, - а зачем была нужна проверка компоматов после меня?
Что ответит? Прогонит пургу про несвоевременность отдельных решений? Скажет, что не было никаких проверок, встреча - не более чем случайность? Расскажет об извлечении из кэша терминала персональных настроек? Или убедит, что все это - фикция, подстроенная, чтобы заговорить с Глебом? Все варианты - фуфло.
Тест на откровенность.
- Кэш.
Глеб презрительно хмыкнул, но Серафим продолжил:
- Сведения о времени работы с запросами, физиологических реакциях на поступившую информацию, особенностях жестикуляции, задержках в выборе функций... много чего. На основании этих сведений строится мгновенная психодиагностическая матрица.
Складно. Глеб о таком не подумал. Примерно, то же самое, что изучать личность по рукописному почерку. Скоро будет страшно сунуть ладонь в поле ввода. Похоже, Серафим не солгал. Может, и про амнистию правда?
Работа, нормальная жизнь, пусть и где-то очень далеко от бывшей семьи, но что сейчас значит расстояние? Всё не так безнадежно?
- Регистрируйся. Я тебя сразу найду, - пообещал Серафим.
Глеб тоже буркнул что-то на прощание.
Эти двое, с кем судьба или чей-то тонкий расчет свели Глеба, выглядели чересчур, патологически противоположными. Настолько, что казались двумя сторонами одной медали.
Власт - толстый розовощекий криминальный дьявол, сулящий пожизненный ярлык вора.
Серафим - тощий нескладный миссионер. Ангел со стопкой незаполненных индульгенций.
Не верь, не верь никому, твердит рассудок, а подсознание упорно таранят голоса социальной рекламы.
Да, Сибарис...
Завтра всего Человечества.
Завтра одного Глеба?
На входе в интернат полицейский из коммунальной службы привычно обшманал на предмет оружия, наркотиков, алкоголя и запрещенного программного обеспечения в памяти мобильного процессора. Спрашивается - на какие доходы Глеб смог все это приобрести, если бы вдруг захотел. И еще - чем окружающее лучше тюрьмы?
В своей комнате-пенале Глеб стянул с ног стоптанные башмаки и бухнулся в ободранное кресло, на ночь трансформирующееся в кровать. При худшем раскладе этот пенал - его обитель на весь остаток жизни. При лучшем - на шесть следующих лет.
Властислав и Серафим. Демон и ангел.
Сибарис. Рай или Ад?
Глеб нацепил на глаза старомодный проекционный модуль, поправил на ногтях снова отклеившиеся пленки, включил и настроил постоянно сбивающийся стационарный блок поля ввода. Спасибо муниципалитету - древними и убогими, не чета даже уличным, компоматами оснащался каждый пенал. Наверное, списанными из каких-нибудь начальных школ.
Личный кабинет.
Послание Властислава.
Алгебраты, Сибарис - уже привычные детали интерьера, ничего нового.
Пальцы сами потянулись к трехмерной эмблеме Сибариса - горы действительно хороши, навязчиво хочется ковырнуть их чистые пики своими ногтями с траурной каймой. Только сейчас Глеб обратил внимание на сходство геометрических треугольников валькнута и сибаритского символа. Логично, собственно.
О чем там увещевал Властислав - не советовал лезть самостоятельно? Человек, однако, уперт и только раззадоривается запретами. Не исключено - потому и было высказано предупреждение. Провокация? Принимается.
А ведь Власт прав, как и должно быть правым дьяволу: Глеб не гений и даже не профессор. Просто авантюрист. Хотя, конечно, разработанный им спайвер - тоже, по-своему, шедевр. И целая рота каких-то академиков не смогут сделать то, на что способна сеть его программных резидентов, агентов, информеров. Армия дремлющих до поры до времени соглядатаев - вот реальный капитал. Особенно, если ты профессиональный таможенник, натренированный фильтровать данные и нутром определять нюансы, когда материя преобразуется в информацию, где теряет и где приращивает, нарушая законы сохранения, и когда вновь возвращается в реальность.
В свое время, подчищая хвосты по делу Глеба, конечно, провели глобальную ревизию хранилищ данных таможни, однако исходные коды спайверов выявить не удалось. Принялось на веру, что Глеб употребил штатные источники оперативной информации, и материалы списали в архив.
Зато теперь трудно было бы подсчитать, на скольких ведущих мировых мэйнфрэймах за прошедшую пятилетку осели его пронырливые творения - ведь в качестве канала распространения использовались конспиративные потоки самой таможни. Что обеспечило практически неограниченный и бесконтрольный доступ.
Но заначка ждала своего будущего, размораживать инфраструктуру ближайшие шесть лет Глеб не собирался - слишком рискованно. Есть первичные способы сбора сведений: анализ специфики хостов и всякой статистики, более доскональный поиск информации на стороне, мониторинг слабых мест в системе. Рутина любого оперативника.
Глеб принялся бодро тасовать пространство - однажды, начав пользоваться всего двумя курсорами, он ощутил себя инвалидом-ампутантом. Чувство осталось навсегда - зато появился навык хромать по сети проворнее. Если приловчиться - можно и клопов ловить пинцетом, и даже плов есть палочками.
Плов...
В животе заурчало от одних только воспоминаний. Правильный плов вообще вкушают исключительно руками, только пальцы Глеба разгребали воздух и углублялись в незримые килобайты, щупая корни гор Сибариса. Одно дело - проникать в чужое жилище, другое - ходить вокруг и дергать за дверные ручки. Первое - готовый состав преступления, второе - недоказуемое приготовление, грань, которую важно не пересечь. Умение не отсидишь в тюрьме, и не испортишь протезами.
